Сара любила узнавать от Клэр новости о Нью-Йорке. Спустя тридцать лет после того, как она переехала с мужем в Сан-Франциско, она все еще скучала по родному городу и более интересной жизни, которую вела там. А их жизнь в Сан-Франциско с каждым годом становилась все тоскливее. Чувствуя себя неловко после многих неудач, Джим больше не хотел путешествовать или принимать гостей, и, по мнению Клэр, они вели очень унылую жизнь. Он ненавидел оперу, симфоническую музыку и балет – все, что любила мать. Родители никогда не ходили в театр, и у них было очень мало друзей. Лишь два светлых пятна были в жизни Сары Келли – дочь и работа, что казалось Клэр недостаточным. Она хотела бы сделать что-то большее для своей матери в благодарность за все, что она делала для нее в детстве и юности. Но Клэр редко ездила в Сан-Франциско, только на День благодарения и на Рождество, и эти визиты погружали ее в депрессию. Она хотела бы похитить свою мать и привезти с собой обратно в Нью-Йорк, чтобы избавить от тоскливой жизни, которую она вела. Сара заслуживала гораздо большего, хотя всегда уверяла Клэр, что у нее все в порядке. Жизнь у Сары сложилась не так, как она хотела бы, но она от природы была жизнерадостным человеком и никогда не жаловалась. И она была рада тому, что Клэр живет в Нью-Йорке, там, где сама хотела бы жить.

– Когда ты снова полетишь в Италию? – спросила ее мать по телефону. Сара жила жизнью дочери, и ей нравилось, что Клэр летает в Европу по служебным делам.

– Через несколько месяцев, не раньше. Может быть, после Рождества, когда запустят в производство нашу весеннюю коллекцию. Я все еще работаю над дизайном.

Клэр не рассказывала матери, как она была несчастлива на своей работе. Она не хотела, чтобы мать переживала из-за нее. Маме хватало и того, что она вынуждена была выслушивать жалобы мужа. Клэр не хотела добавлять к ним и свои.

Они мило проболтали полчаса, после чего попрощались. Клэр была счастлива поговорить с матерью. И тут она услышала, что Эбби все-таки дозвонилась до Айвана и устроила ему допрос, что Клэр сочла ошибкой. Он не заслуживал такого внимания после того, как исчез и не отвечал на звонки.

– Почему ты не перезвонил мне? – спросила Эбби, и ее голос прозвучал резко и пронзительно. – Вчера я оставила на твоем автоответчике шесть или семь сообщений, и еще пять сегодня.

– Ты же знаешь, как я не люблю всякую технику, – ответил Айван. – И мой мобильник сдох. Я не мог найти зарядку для него. Вот только что обнаружил ее под кроватью.

– Итак, что ты думаешь о пьесе Дафны? – Эбби сразу начала с главного, и в ее голосе звучала ревность, которую Айван не мог не заметить. Клэр внутренне содрогнулась, услышав этот вопрос.

– Она очень хороша, – серьезно сказал Айван. – Не так хороша, как твои, но я могу честно сказать ее отцу, что у Дафны есть талант. Я собираюсь позвонить ему завтра, но мне хотелось сначала позвонить тебе и справиться, все ли у тебя в порядке. Я беспокоился.

Но не настолько беспокоился, чтобы позвонить раньше. И тем не менее Эбби тут же растаяла от его слов. Она услышала только то, что он беспокоился, потому что хотела услышать именно это – что она ему не безразлична. Ее родители всегда были заняты и все время отсутствовали. Они оставляли Эбби с няней, пока занимались своей карьерой, и с тех самых пор девушка мучительно жаждала завоевать чью-либо привязанность. Родители любили ее, просто у них для нее не было времени. Даже сейчас, когда она им звонила, ей приходилось говорить с их помощниками. Отец постоянно был на совещаниях, а мать – на съемках очередного сериала.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила Эбби уже более мягко, надеясь, что Айван предложит провести вечер вместе.

– У меня встреча с еще одним потенциальным спонсором. Нам нужны деньги, чтобы оплатить аренду.