Травница - Ульяна Каршева (2016)

Гром прогрохотал так внезапно, что мы оба вздрогнули и вроде как обрели нормальное зрение, заметив, что на нас смотрят все присутствующие. Кажется, я покраснела. Зато Сергей отложил вилку и сказал:

— Андрей, спасибо. Больше в меня не влезет. Пойду поработаю немного.

И выехал из-за стола, а потом и из столовой.

— Всё по-прежнему? — вздохнула Марина, глядя на расстроенного Андрея. — Когда нервничает — не ест? Ничего, Андрюша. Я попробую чуть позже отнести ему что-нибудь лёгкое. Может, хоть покусочничает.

Уже в молчании — и начинающаяся гроза не располагала к беседе — мы доели ужин и разошлись: Марина — к себе, мы с Андреем — на кухню, а Вадим, забрав от входной двери Регги, — обходить дом.

— Извини, — сказала я Андрею. — Я не думала, что он так расстроится.

— Ты-то при чём? Не явись с волком, ещё неизвестно, что было бы с нами. Может, лучше подумать о том, как объяснить Сергею, что мы видели и чего так испугался Альберт? Проблема в том, как бы это сделать так, чтобы он поверил. Слова подобрать…

— Легко сказать — слова подобрать, — проворчала я, убирая хлеб в хлебницу.

Думали-думали — ничего не придумали. И решили не заморачиваться. Завтра ведь такой день, что не до личных обид.

Но, как я и думала, Андрей предупредил меня, что без кого-либо из них, Андрея или Вадима, я из дома не выйду. Я покивала и вздохнула. Вовремя додумалась с ужином.

А гитару я предложила спрятать в комнате Сергея и положить её потом где-нибудь на видном месте. Пусть гадает — от кого. Ночью это будет сделать легко, пока дежурим возле него. Если за ужином снотворного не получил, отвар всё равно выпьет… О последнем я, конечно, умолчала.

Перед тем как уйти из кухни, покормила Стаха, отчего он воспылал ко мне горячей благодарностью и решил помочь мне скоротать вечерок. Пересекая холл, мы кивнули Вадиму и торжественно вздёрнули хвост, приветствуя Регги. Они нам поулыбались.

Закрывая за собой дверь, я мельком оглянулась. Вадим ещё улыбался, но улыбка его была вялой и сонной. Снова вздохнув, я закрыла дверь.

Стах немедленно вскочил на кровать. Чуть я села, он сразу привалился ко мне и принялся приводить себя в порядок, не мешая думать.

А мыслей было много, и трудно же оказалось их упорядочить!.. Что именно в мокром саду (а ливень уже начался) надо делать, я до сих пор понятия не имела. Решилась положиться на судьбу. Будь что будет. Было предчувствие, что в нужный час буду знать всё… Поэтому снова вздохнула и взялась за вязание… Глаза слипались, и была секунда, когда мне показалось — я начала засыпать, причём не совсем сама, а потому что вокруг скользили травы: они поднимались с пола на кровать, вились вкруговую подушки, распускаясь в стороны прихотливым узором… Или мне так только снилось…

… А когда пришла в себя, оказалось, что проснулась. Сиротливо-жёлтая лампочка торшера опасливо ёжилась при каждом всполохе развесистых молний, почти пропадая в ослепительно-белом агрессивном свете. Стах оказался не робкого десятка: он только недовольно дёргал ушами и усами, когда дом подрагивал от непрестанного грохота грома.

А у двери лежал белый волк. Даже когда я отлепилась от подушки, он не встал. Только зелёные глаза сосредоточенно следили за мной.

— Я быстро, — пообещала я.

Натянула юбку из новых, но любимого фасона — длинную, свободную, с пуговицами впереди, потом любимую футболку, сунула ноги в босоножки. Постояла, прислушиваясь к себе, и разулась. Расчесала волосы, не заплела — так оставила. Глядя себе в глаза — в зеркало, подтвердила: да, мне нужна именно эта ночь.

Теперь не надо думать, что делать. Судя по всему, волк знает. Только почему он лежит и не встаёт? Рано? Ну нет. Время близко к двенадцати, а все необычные дела проделываются именно в полночь. Я переступила через зверя и открыла дверь. Секунду спустя волк стоял рядом, прижимаясь к бедру тёплым боком.

— Куда собралась?