Травница - Ульяна Каршева (2016)

Вжавшись в спинку дивана, я удивлённо и со страхом следила, как вокруг него всё сильней и крупней раскрывается гнилостно-белый цвет белены.

— Что? С одним не получилось, за второго принялась? — совершенно безэмоционально сказал Александр.

Мы с Андреем не успели сообразить, о чём он, как от входной двери сказали — тихо, но сильно:

— Что? Повтори, гадёныш, что ты сказал!

Крупным шагом через весь холл прошагал Вадим, склонился над Александром. На том затрещала рубашка, когда Вадим решительно схватил его за грудки, почти подняв с дивана и встряхнув, словно приводя в чувства.

— Ах ты мразь…

Дальше Вадимом было высказано то, что снова напомнило мне мультик "Ограбление по…" и знаменитую фразу: "Далее — непереводимый итальянский диалект". Мельком глянув на всё ещё медленно закрывающуюся дверь, я заметила примерно сидящую рядом Регги, с интересом хлопающую глазами на происходящее.

Взбешённый Вадим ещё тряс безвольного в его руках Александра, когда со второго этажа раздался испуганный женский вскрик, а затем — недовольный голос Сергея:

— Прекрати!

Вадим покосился наверх и швырнул порядком потрёпанного Александра на диван. Андрей уже стоял, я же насторожённо сидела на краешке дивана нашего, готовая в любой момент сбежать. Был момент, когда я ужаснулась, как бы Александр не сломался, такой безвольной куклой он свалился…

Мне казалось, Сергей немедленно спросит, что же здесь происходит, но он всё так же холодно сказал:

— Ольга, зайди к себе. Пожалуйста. Вадим и Андрей, поднимитесь ко мне.

И всё. Развернул кресло — и пропал. Лина всё ещё стояла, прижав ладони к лицу, но почему-то не спускалась к брату — хотя бы утешить его. Мужчины кивнули мне и пошли к лестнице. Прикусив губу, я поспешила к своей комнате. Стах лениво потянулся на паркете и медленно побрёл за мной. Обернувшись у самой двери в комнату, я шепнула:

— Регги!

Только уши насторожила. Учёная — уважительно подумала я, закрывая за собой дверь. Хозяин сказал — "сидеть", будет сидеть, пока не скажет — "отомри".

Машинально взявшись за вязание, обнаружила, что пальцы дрожат от напряжения. И от обиды. До меня дошло сказанное Александром. И теперь я перебирала его слова и примеривала на себя. Я — что, так выгляжу, что меня можно заподозрить в активном кокетстве со всеми, кто в штанах, — кажется, так это дело называли мои выпускницы? Как хорошо, что за меня вступился Вадим!.. Стоп. А если… А если Александр сказал Сергею то же самое? Не потому ли уволил Сергей телохранителя, что тот, по клеветническому навету Александра, якобы не выполнял своих прямых обязанностей? В таком случае понятно, почему Сергей несколько раз спросил меня, не жаль ли мне, что Вадим уволен.

В конце концов, я поняла, что сейчас взорвусь от возмущения. Зачем Александр это сделал?! Из-за того что Вадим выгнал его из моей комнаты, где он надымил куревом? Такой мелкий, мстительный пакостник?

— Прости, Стах, — прошептала я, решительно отложила вязание, сунула ноги в кроссовки и, открыв окно, выпрыгнула наружу. Ближе к стене, пригибаясь под окнами первого этажа, я добралась до угла дома и помчалась к знакомому дубу — в надежде, что, прежде чем добегу, обида развеется.

Асфальтовая дорожка. По ней уже легче и спокойней, потому что от торца дома не видно меня. Разве что кто-то на кухне… На полдороге к дубу свернула — к памятному забору, к белой малине. Здесь моё заветное местечко… Здесь могу пошмыгать на воле носом… Здесь могу утешить себя сладеньким…

До местечка оставалось совсем немного, когда я интуитивно почувствовала, что на дорожке не одна. Сначала, бросив в сторону короткий взгляд, уловила летящую рядом тень. Потом уловила знакомые очертания — и даже остановилась, изумлённая. Белый волк тоже остановился — шагах в пяти. Чем больше я в него всматривалась, тем он становился плотней и реальней. Но… Где же привычная цепь капкана?