Ноль - Тори Ру (2020)

Облокотившись на подоконник, в полудреме разочарованно наблюдаю за снегом, но внезапный стук в дверь пугает до судорог. Вздрагиваю, прислушиваюсь, шаркая полосатыми носками по полу, спешу в коридор, смотрю в глазок и не верю своим глазам: в подъезде стоит Егор.

Он замахивается для нового удара, и я распахиваю дверь.

Мы молча разглядываем друг друга.

Егор Лебедев на пороге нашего жилища – из какого кошмарного сна выпала эта картинка и мерещится мне? Хватаю его за пальто, втягиваю внутрь квартиры и поворачиваю за спиной все замки.

– Откуда ты знаешь адрес? – ослепленно моргаю я, пока Егор стряхивает снег с рукавов и деловито оглядывается по сторонам.

– Оттуда. Думаешь, какой дом мне с рождения велено обходить десятой дорогой? – смеется он. – Не только тебе промывали мозги страшными сказками.

– Проходи, – приглашаю его, окончательно поправ семейные традиции. Горячий азарт щекочет в груди, и я готова кричать от радости.

Егор оставляет в прихожей ботинки, сбрасывает и вешает на крючок неизменное жуткое пальто, под которым обнаруживается не менее жуткий, убогий пиджак с широченными плечами. Тем не менее он умудряется выглядеть круто и на предстоящем мероприятии будет смотреться вполне уместно… Не то что я.

Я веду его в гостиную, где бабушка миллион раз читала мне лекции об опасности общения с «парнем из этой семейки».

– Какой чай будешь? Черный, зеленый, каркаде… – проявляю чудеса гостеприимства, хотя ничего не соображаю от шока.

– Никакой, – отмахивается Егор, останавливается у стены и долго рассматривает портрет Сони – история гласит, что данное фото было сделано в то лето, когда она окончила девятый класс.

– Это она? – спрашивает он ровным голосом.

– Да… – Я наблюдаю за реакцией Егора, но эмоций он не показывает. Здравый смысл мутным илом поднимается со дна сознания: неужели бабушка права и этот парень настолько циничный и холодный, что не отвел взгляда под требовательным взором убитой его отцом девочки?..

– Вы непохожи, – замечает Егор. – Совсем.

Но ведь он не причастен к тому, что случилось до его рождения, он не в ответе за отца, которого даже не знал… Как говорит мама, «мертвые ушли, а живым нужно жить – долго и по возможности счастливо».

– Нет, ни капли, – сбрасываю дурацкое оцепенение и подталкиваю Егора к Сониной комнате.

– Знаешь, по-моему, мне на концерт надеть нечего! – озвучиваю свою главную проблему, пока он задумчиво изучает аскетичную обстановку спальни.

– Так я тебе и поверил… – нахмурившись, он подходит к шкафу и бесцеремонно распахивает полированные створки. Ощущение невозможности происходящего снова сбивает с толку – тайком щипаю себя за локоть, чтобы убедиться, что все происходит наяву.

Егор игнорирует ряд светлых свитеров и серых однотипных юбочек, углубляется в изучение Сониной половины и достает фиолетовую олимпийку и голубые джинсы конца 90-х.

– Смотри, какой клевый шмот! – искреннее восхищение читается в его глазах.

Похоже, он не шутит. Судорожно прикидываю в уме, как буду смотреться во всем этом великолепии: олимпийка просторная и, скорее всего, подойдет, и джинсы должны застегнуться в талии благодаря моим летним экспериментам над собой. Девчонки в Городе одеваются именно так, к тому же красят волосы в яркие цвета…

– Надевай! – подстрекает Егор, он смеется, и я снова впадаю в ступор: никогда не видела его таким открытым, простым и счастливым, сбросившим маску и мешок надоевших противоречий с плеч.

– Уговорил! – сдаюсь и решаюсь на безумие. – Отвернись!

Пока Егор завороженно следит за завихрениями за окном, я сбрасываю с себя домашнюю футболку и шорты, облачаюсь в Сонины вещи и с опаской гляжу на отражение в огромном зеркале на внутренней стороне дверки. Странно, но в нем я вижу не Соню. Там я и выгляжу небрежно, но очень прикольно.

– Можно? – не дождавшись разрешения, Егор оборачивается.