Ноль - Тори Ру (2020)

В первый день занятий моя прическа произвела фурор – стоило войти в класс, и ор одноклассников сменился гробовой тишиной… Все уставились на меня, будто увидели призрака.

– Круто! – пискнула Алена, когда я, с грохотом отодвинув стул, заняла свое место. – Кто тебя так обкорнал?

– Тебе-то что? – Я искала взглядом Егора, но наткнулась на улыбку Чеширского кота и чистые синие глаза Саши.

– Привет! – осклабился он, и я тут же отвернулась.

– Вы с Уродом будете классно смотреться вместе! – хихикала Алена все перемены, подогревая мою паранойю.

* * *

Вредный Веник наконец покинул нас, к работе приступила «родная» математичка. По давно сложившейся традиции она дает мне карточки с индивидуальными заданиями – все думают, что решить их под силу только отличнице Наумовой Соне, но на самом деле там напечатаны задачи для среднего уровня. Это не радует – я больше не собираюсь связывать жизнь с математикой, а сообщения от Егора приходить перестали – он еще ни разу не ответил на мои оставленные автоответчику мольбы и не пришел на пустырь после уроков.

А где-то в параллельной вселенной, существующей лишь в снах и мечтах, мы всегда рядом – сидим за одной партой, тайком обнимаемся за спинами учителей, ловим завистливые взгляды одноклассников, а вечерами, после сделанной домашки, прижимаемся друг к другу под вспышки включенного для фона фильма… Там мы ничего не боимся и не скрываем – совсем как в тот день, когда Егор отстриг мои дурацкие волосы и вытащил меня в Город, где мы до изнеможения отрывались на концерте, побывали на «Луне», убегали от полиции и долго и с упоением целовались под синими, как чернила, бескрайними небесами.

Мы были настоящими – счастливыми и искренними, а теперь, едва соприкоснувшись рукавами форменных пиджаков, я вздрагиваю и задыхаюсь, а Егор равнодушно проходит мимо. Я не хочу верить в то, что наше общение закончилось, но постепенно скатываюсь к осознанию, что он, скорее всего, говорил то, что думал: что не хочет продолжения.

От боли и одиночества разрывается сердце.

Зато он открыл мне глаза на лицемерие, трусость, глупость и подлость людей, и я перестала утруждать себя ненастоящими улыбками и неинтересным общением – грублю, если раздражена, молчу, если не заинтересована в разговоре. Девочки уже не стремятся копировать стерильный правильный облик, который я утратила, не подлизываются, не разводят елей, смотрят снисходительно и странно.

Соню Наумову сторонятся… Соня, прости.

А вот Саши после каникул стало слишком много – он и его товарищи рыщут по школе, предпринимают попытки выследить пути перемещения Егора, обещая ему скорую расправу, отпускают шуточки в адрес девчонок и угрожают малолеткам. Я часто ловлю на себе цепкие взгляды и ни на минуту не забываю, что Саша все еще ждет ответа. Меня тошнит от него.

Однажды он зачем-то поперся к железной двери, ведущей на пожарную лестницу. Глупо улыбаясь и хлопая ресницами, я преградила ему путь и, на ходу придумывая повод, отвлекла от идеи проверить ржавый навесной замок.

В класс пришлось возвращаться в его компании, с содроганием ощущая, как рука, обвившая талию, периодически соскальзывает ниже…

* * *

В столовке мерзко пахнет выпечкой и жирными тряпками, я стою у подоконника и смотрю наружу, но различаю за стеклом лишь стену из белого снега. Широко распахнутые черные глаза всплывают в памяти, тоска мечется в груди, в носу щиплет. Я теперь все время мерзну, зеваю и хочу спать – лишь во сне Егор иногда крепко держит меня за руку…

На подносе своей участи терпеливо дожидаются пирожок с яблоками и сок в мутном стакане.

Бесцеремонно отодвинув его, рядом опускается еще один треснутый поднос.