Продолжай - Дарья Волкова (2020)

Прогулявшись до края платформы, обнаруживает киоск с печатной продукцией. Уже пора возвращаться в вагон, поэтому покупает не глядя, с формулировкой «Дайте что-нибудь почитать в поезде». В купе до сих пор пахнет курицей-гриль. Купленное имеет дивное название «Сладкие ягодами дикой страсти» и слившуюся в страстном поцелуе пару на мягкой обложке. Открывает наугад. «Я хочу кричать как чайка, забывшись от твоих страстных ласок». Интересно, как кричит чайка? Но Полину приглашают доедать остатки курицы, и судьба чаек и ласок остается неразгаданной.

* * *

Сибирь — это не только бездонный кладезь природных сокровищ, это — неисчерпаемый океан человеческих характеров.

К вечеру похолодало существенно. Ветер налетал колючими, совсем не весенними порывами, перрон казался темным, мрачным и неприветливым. Но именно здесь Полину настигло иррациональное чувство, точнее, желание - сойти с поезда. Здесь и сейчас, покидать вещи в сумку и сойти – в неизвестность, в суровый и неприветливый сибирский город. Обнулить и начать заново. Но адвокат Чешко – человек рациональный, поэтому докурила и вернулась в вагон. А там: веселье, рюмка водки на столе – сосед развлекает соседку. Дорожный праздник затянулся, угомонились поздно. Потом – храп с нижней полки.

Здравствуй, бессонница.

* * *

Служивые живут здесь очень хорошо и большей частью зажиточно.

Уже заполночь поезд делает долгую остановку. Полина слезает пройтись, раз все равно не спится, по дороге снова мстительно наступив на ногу уже другому храпуну. Не реагирует.

За пределами вагона пахнет дурно – смогом, какими-то выбросами, так сильно, что загазованный воздух столицы показался бы теперь сладким. Вот тебе и Сибирь, тайга, романтика. Дышать невозможно. Приходится возвращаться. Второе воздействие ногой оказывает нужный эффект. На краткое время наступает тишина. Поезд трогается. Полина засыпает.

* * *

Только там они опомнились, только там они почувствовали себя вне опасности и стали оглядывать друг друга и считать, сколько их тут собралось.

Просыпается рано. Небо еще только сереет. В купе никто не храпит, но тишиной и не пахнет. За окном тоскливо перекрикиваются локомотивы, будто собрались в стаю. Звуки огромных железных машин кажется живыми, громкими, содержащими в себе какой-то смысл. Вопрос или ответ. Знать бы их протяжный железнодорожный язык – вдруг бы подсказали они Полине что-нибудь.

Но звуки остаются только звуками – протяжными и тоскливыми.

* * *

Сюда, сквозь грязь и дождь, из дальней дали.

Сходит храпун. Недолго он их радовал. На прощанье стреляет у Поли сотку на опохмел. Отдает без раздумий и сожалений. Зато какое-то время будет тихо. Впрочем, проводница сказала им с соседкой, что вечером будет новый пассажир в купе. Подождем до вечера, посмотрим. Пока же смотрит в окно на то, как храпун на перроне жадно пьет пиво из банки. Термометр на болотного цвета вокзале показывает «плюс один». Суровая сибирская весна, однако. Пиво пить в такую погоду? Бр-р-р. Лучше в вагон-ресторан, чего-нибудь горяченького.

Суп и чай. И то, и другое так себе качеством, но горячие - этого не отнять. Допивает чай, задумчиво глядя, как за окном сливаются в одно сплошное, полосой – кусты-кусты-кусты. Потом - деревья-деревья-деревья. Затем - огоньки-огоньки-огоньки. Стемнело – а она и не заметила, как.

* * *

Если бы нашёлся добрый человек, который взял бы на себя труд проследить движение сибирской почты от Перми хотя бы до Иркутска и записал свои впечатления, то получилась бы повесть, которая могла бы вызвать у читателей слёзы.