Продолжай - Дарья Волкова (2020)

Уходим, уходим, уходим, наступят времена почище.

На перроне торгуют соленой рыбой, пахнущей остро и тревожно в рассветном воздухе. Воздух пахнет чем-то еще, чему Полина не может подобрать названия. Она вглядывается, вслушивается, внюхивается в этот город. Он совсем не похож ни на что, виденное ранее - резкий, шумный. Москва – тоже не пасторальная идиллия, но это этот город кажется каким-то даже инопланетным.

Что же, пора идти знакомиться с инопланетянами.

Она провела во Владивостоке сутки.

Прогулялась по набережной, видела медуз и слышала, как кричат чайки. Если услышать такой звук в порыве страсти, то ягоды будут, да. Впрочем, чем там у автора «Ягод страсти» дело кончилось, она так и узнала – руки не дошли. За всю дорогу только графу Толстому удалось надолго завоевать Полино внимание.

На одной из центральных улиц, повинуясь смутному импульсу, зашла в тату-салон. Сказала, что хочет наколоть букву «Р» и сердечко.

- Любимый человек?

- Бывший.

Они переглянулись с тату-мастером и Поля, осознав всю абсурдность ситуации, расхохоталась, и мастер с ней за компанию. Но кофе ее угостили. Вот в чем еще отличие. Открытые здесь люди, чуть грубоватые, бесстрашные и открытые. Как чайки над морем.

Но ей надо назад, в свой серпентарий.

В аэропорт.

Впервые за долгое время достает наушники.

Вот и настало время скитаний

Стюардесса изображает свою дежурную пантомиму.

Время сказать: потерпи, не спеши

Капитан произносит дежурные фразы.

Время молчать, пока нас не застали

Рев двигателей слышно даже сквозь наушники.

Время бежать в одиночку от стужи

Щелкнуть замком ремня безопасности.

Время понять, что ты больше не нужен

Кресло в вертикальное положение.

Время сказать: не держу, отпускаю

Шторка на иллюминаторе поднята.

Сердце в кулак, а ладонь разжимаю

Покатили.

Заседание восьмое. Вызываются свидетели ответчика.

- Лина, ну далось тебе это окно? Я бы сама помыла потом.

- Люблю мыть окна, - Поля водрузила ведро на подоконник.

- Давно ли? – усмехнулась мать. – Что-то не припоминаю раньше за тобой такого хозяйственного рвения.

- Десять минут трудов – и результат сразу виден, - Полина отжала тряпку. – При моей работе - большая редкость.

- Ну, мой, раз хочется, - улыбнулась мама. – А я пойду стол разбирать.

Полина мыла окно и даже напевала себе что-то под нос. Настроение впервые за долгое время стало… безмятежным. Родительский дом – это такое удивительное место, магия которого с годами становится лишь сильнее. И сейчас именно здесь Поля почувствовала то, что искала так долго – спокойствие. И не думала она сейчас ни о своих безответных чувствах, ни об их объекте, ни о том, как жить дальше. Сейчас – окно, потом помочь матери накрыть на стол, потом – посидеть за этим столом вместе с мамой и ее гостями, отмечая тридцатипятилетие трудовой деятельности учителя химии Чешко Ларисы Анатольевны. Поздравить ее придут коллеги и подруги: Раиса Сергеевна – учитель физкультуры и Галина Михайловна, учитель физики и завуч в одном лице. Такой вот женской тесной милой компанией проведут этот вечер. А завтра… Завтра видно будет. Будет день – будет и пища.

Свет разбивался в чистом стекле сотнями искорок, в нем же отражалась и сама Полина. Знакомый с детства двор казался теперь до невозможности ярким, а идущий по двору человек…

… похожим на Ракитянского.

Полина резко распахнула окно. Этаж первый, подходящая фигура была видна отчетливо. Спокойная уверенная походка, джинсы, ладно сидящие на бедрах, тонкий серый лонгслив, авиаторы на пол-лица. Руки в карманах брюк.

Нет, просто похож.

Нет, не просто похож.

Неспешно и неумолимо к ней приближался пятый всадник Апокалипсиса. Ростислав, мать его, Игоревич Ракитянский.