Страна призраков - Гибсон Уильям (2008)

– Не отключайся. Я позвоню на ресепшен по другой линии…

– Подожди минут десять. Я перепроверю на всякий случай.

– Спасибо.

– Тут у нас был о тебе разговор, Холлис.

Ох уж это безличное администраторское «у нас»!

– Да?

– Мы тобой очень довольны. Как насчет того, чтобы поступить на оклад?

Олгой-хорхой подбирался все ближе, прячась в хлопковых дюнах.

– Серьезное предложение, Филип. Надо обдумать.

– Думай.

Холлис закрыла сотовый.

Ровно десять минут спустя она по гостиничному телефону позвонила на ресепшен и получила подтверждение: теперь ее проживание, включая непредвиденные расходы, оплачивалось карточкой «Американ экспресс» на имя Филипа М. Рауша. Холлис переключилась на парикмахерскую гостиницы, узнала, что через час у мастера «окно», и записалась на стрижку.

На часах было около двух, стало быть в Нью-Йорке около пяти, а в Буэнос-Айресе – на два часа позже. Холлис нашла в сотовом номер Инчмейла, но позвонила с гостиничного стационарного телефона.

Инчмейл ответил сразу.

– Редж? Это Холлис. Я в Лос-Анджелесе. Вы обедаете?

– Анжелина кормит Уилли. Как твои дела?

Уилли – их годовалый сын. Анжелина (в девичестве Райан) – жена Инчмейла, аргентинка, чей дед был лоцманом на Рио-Парана. С Инчмейлом она познакомилась, когда работала то ли в «Dazed & Confused»[6], то ли в другом журнале, – Холлис всегда их путала. Зато Анжелина знала о лондонских журналах больше, чем кто-либо еще.

– Непросто, – признала Холлис. – А ты как?

– Понемножку. Временами даже неплохо. Похоже, мне нравится быть отцом. И потом, здесь все-таки… даже не знаю… по старинке. Не успели все отчистить добела. Как старый Лондон. Копоть и сажа. Ну, или как Нью-Йорк.

– Можешь кое-что спросить у жены?

– Дать ей трубку?

– Нет, пусть кормит Уилли. Спроси, что она слышала, если слышала вообще, про новый журнал под названием «Нод».

– «Нод»?

– Косят под «Wired», но вслух так не говорят. А капиталы, думаю, бельгийские.

– Тебя пригласили на собеседование?

– Позвали в штат. Сейчас я у них фрилансером. Просто подумала, вдруг Анжелина что-нибудь знает.

– Погоди, – сказал Редж. – Я положу телефон. А то он на стенке висит, на проводе…

Трубка легла на твердую поверхность. Холлис опустила свою и прислушалась к полуденному шуму машин на Сансет. Неясно, куда подевался робот Одиль, но в комнате было тихо.

В Буэнос-Айресе Инчмейл снова взял трубку.

– Бигенд, – сказал он.

С бульвара донеслись визг тормозов, удар и звон стекла.

– Прости, не поняла.

– Бигенд. Ну, «биг» плюс «энд». Рекламный магнат.

Снаружи запела автомобильная сигнализация.

– Который женат на Найджелле?[7]

– Того зовут Саатчи. А это Губерт Бигенд. Бельгиец. Агентство «Синий муравей».

– И что?

– Анжи говорит, твой «Нод», журнал уж это или нет, – проект Бигенда. Одна из его маленьких лондонских фирм. Вспомнил: у жены, пока она работала в своем журнале, были с ними кое-какие дела. Что-то неприятное.

Сигнализация замолчала, зато раздался вой сирены.

– Что за шум? – спросил Инчмейл.

– Авария на Сансет. Я в «Мондриане».

– У них по-прежнему коридорных выбирает специалист по кастингу?

– Похоже, да.

– Оплачивает Бигенд?

– Ага, – ответила Холлис.

Где-то очень близко завизжали тормоза, сирена взмыла и замолкла.

– Вряд ли все совсем плохо.

– Вряд ли, – сказала Холлис. Хотя не была в этом уверена.

– Мы по тебе скучаем. Звони.

– Хорошо, Редж. Спасибо тебе. И Анжелине тоже.

– Ну, до свидания.

– Ладно, пока, – сказала она и повесила трубку.

Приближалась другая сирена – должно быть, «скорая помощь». Холлис решила не подходить к окну. Судя по звукам, авария была не очень страшная, но и на просто страшное смотреть не хотелось.