Девушка брата - Надежда Борзакова

— Понимаешь, Влад, я была счастлива в той, маленькой квартире, когда ты только пообещал завязать с боями, а меня выгнали с работы. Просто потому, что мы вместе. Без денег практически, с туманным будущим, а я все равно была самой счастливой.

— Это ты к чему? — непонимающе уставился, растеряв немного раздражение.

— К тому, что возьми любого из «умников» и помести вот сюда, — я мазнула взглядом по пространству номера, — подари ему твой счет в банке, он бы все равно не стал счастливым. Да, порадовался бы, да, решил бы какие-то свои проблемы, но счастливым бы не стал. Ведь счастье — это множество факторов, а не только богатая жизнь, только кажущаяся легкой и беззаботной. А без него остальное смысла не имеет. Но таким людям не дано понять. Они озлоблены потому, что примитивны по сути. Ленивы… Просто представь, они ж часы тратят на срачи, на копание в жизни незнакомцев, вместо того, чтоб использовать это время для учебы, работы. Для чего-то полезного для них прежде всего, а не бессмысленной злобы, которая все равно ничего не изменит. И ты думаешь, меня беспокоит мнение вот таких людей? Да, пусть говорят, конверсия вон как подскочила, хоть я неделю уже ничего не размещаю.

Склонившись, легонько коснулась его губ.

— Расслабься.

Влад забрался пальцами мне в волосы, притягивая лицо к своему, и основательно занялся губами. И через минуту мы оба позабыли и о новостях, и о том, что уже завтра нам придется прощаться с пальмами и океаном и отправляться обратно, в серую холодную столицу, увозя с собой воспоминания, соленый вкус на губах, золото на коже и ощущение безграничного, как ласковые воды и небо над ними, счастья ежеминутно быть вместе.

Глава 51

Мне всегда было жалко уезжать с моря. До слез. Помню, как маме приходилось всякий раз успокаивать меня, когда не могучи сдержаться, я хлюпала носом в машине, поезде или самолете, уносящем нас обратно.

Но никогда, даже в детстве, отъезд не причинял мне настолько сильную, осязаемую, физическую боль. Я рыдала у Влада на плече всю дорогу в аэропорт и лишь немного успокоилась только когда надо было пройти паспортный контроль.

— Мы еще приедем, — обещал Влад, расстроенно на меня глядя, — через пару месяцев, не больше.

Потом я решу, что это было неким предчувствием, каким-то знаком, что не надо нам возвращаться. Кто знает?

А в тот момент я просто оплакивала закончившийся отпуск, прощание с кусочком нашего рая.

В столице выпал снег. Торопливо спрятавшись в здании аэропорта, мы миновали паспортный контроль и почти бегом бросились к ожидавшим нас машинам. Охрана догадалась привезти нам зимние куртки, в которые мы с благодарностью укутались, успев промерзнуть за короткую перебежку.

Воскресенье почти все провели дома у моих — завезли сувениры, смотрели фото и видео, от чего у меня на глаза наворачивались слезы, а Богдан шутил, что раз я так реагирую на мелочь вроде закончившегося отпуска, то замуж мне рано. А мама нарезала гигантскими кусками «Пражский» и раскладывала его по тарелкам, прерываясь, чтоб поцеловать меня в щеку и погладить по плечу.

Когда прикончила первый кусок, немного полегчало. А уж когда Леша спросил, что мы собираемся делать со сплетнями, я переключилась окончательно.

— Как что, Леша? Выложу новую фотку, напишу пост о том, что сплетники неправы, пусть ругаются дальше. Сделаю запуск продаж программы на несколько дней раньше, пока шумиха не улеглась. А то потом заговорят о свадьбе Глеба и все, плакали денежки и шикарные фигурки покупательниц…

Мы засмеялись и принялись за следующие куски торта.

В понедельник Влад уехал в офис, а я — на встречу с Аллой в нашу любимую кофейню.

За искренней радостью подруги от новостей о нашей свадьбе, негодованием о хейтерах и восторгом от браслета с доминиканской бирюзой притаилась грусть.

— Алла, что у тебя случилось? — перебила нарочито радостный нервный щебет девушки.