Жена для императора - Евлампий Бесподобный, Светлана Тимина (2021)

— О, Господи! А это еще что за чудо в перьях? — Иллария неожиданно зажала свой маковый ротик обеими ладошками и с трудом подавила рвущийся из легких безудержный смех.

Ее взор в этот момент снова устремился в центр торжественного зала, где она и увидела, ступающего в эти самые секунды по центральному ковру очередного посла из очередной соседней империи, входившей в коалицию наших объединенных союзных войск.

Хотя, чего уж там кривить душой, она была права. Дарет Ариас и вправду немного перестарался перед выходом на глаза праздной публики, переплюнув в помпезности выбранных к празднеству одежд даже своего предыдущего предшественника шахира Эмоса. Причем я тоже не сумел сдержать улыбки, поспешно поджав губы и с немалым усилием сдвинув брови к переносице. Хотя в свое время уже успел привыкнуть к непомерной любви аллумийцев к ярким и броским нарядам, даже используемых в военном обмундировании.

— Будьте снисходительны, Ваше Величество. Для аллумийских мужчин крайне важно выглядеть на все сто и даже затмевать своей броской одеждой своих более скромных дам.

— Похоже, я ослепла от подобной красоты на несколько лет вперед. Но, черт меня возьми, если он самого Киркорова не переплюнул!

Поинтересоваться, кто такой этот Киркорова я почему-то не решился. Возможно, какой-нибудь местный шут или кто-то в этом роде. К тому же Иллария впервые потянулась к стоящему перед ней блюду и почти завораживающим манерным жестом подцепила кончиками осмелевших пальчиков гусиную ножку. Еще парочка изящных движений и…

— Ладно! Буду считать сегодняшний рацион за интервальное голодание. Главное, не увлечься и не сожрать эту жирную птичку целиком! — и величайшая императрица неприступного Ардора впилась жемчужными зубками в сочное мясо цельно запеченного с ароматными травами и чесноком гуся. Чем и вызвала у меня восхищенную улыбку.

Вообще-то, не в моих привычках наблюдать за тем, как кто-то что-то ест, но в этот раз почему-то не смог удержаться от нежданного соблазна. Или может Иллария с таким неподражаемым изяществом держала гусиную ножку и так аппетитно ее обгладывала, что выглядело это со стороны подобно некоему произведению искусства в живом исполнении?

— М-м-м! О, боги! Теперь я понимаю, почему здесь все такие упитанные, не говоря уже про мои пышные бока. Зря я это сделала! Ой, зря! Кто ж меня теперь остановит? Я же теперь не успокоюсь до тех пор, пока все тут не перепробую! Надо найти какой-нибудь заговор на воздержание. А то, боюсь, уже через неделю не влезу ни в одно из илларьевских платьев. Или буду устраивать вечерние пробежки по коридорам и лестницам дворца. В такой броне даже утяжелителей не понадобится.

Порой я действительно ничего не понимал из того, что она говорила. Списывал большую часть услышанного на местный диалект и неизвестные мне ардорские идиомы. Но тем и интересней, как мне казалось, было за ней наблюдать и, в особенности, слушать, забывая порою обо всем, что происходило вокруг и какие помпезные речи произносил в честь нашей с ней помолвки очередной посол из соседней империи. А уж говорить она определенно любила. Вернее даже, шутить, когда шепотом передразнивала кого-то из высокопоставленных гостей, зачитывающих длинные списки пафосных пожеланий нашему будущему брачному союзу.

— Надеюсь, это продлиться не до самого утра? Или просто отдать подарки, чтобы при этом не заболтать хозяев праздника до смерти, здесь у вас не принято?

Правда, когда торжественная часть вечера наконец-то закончилась под заливистые звуки местных менестрелей, и некоторая часть слегка подуставших придворных моментально пришла в себя и встрепенулась, пустившись в оживленный пляс, у Илларии вдруг тоже каким-то не совсем здоровым блеском загорелись глаза. Она именно впилась восхищенным и даже в чем-то жадным взглядом в танцующие пары, восторженно заулыбавшись и, похоже, забыв обо всем на свете. И обо мне, видимо, тоже.