— Так ведь муж её давно умер. И вообще был… как бы сказать… — развёл руками дракон, — довольно непримечательной, даже никчёмной личностью. Пил, гулял и допился в конце концов. За что там мстить? За измены?

— А разве я хоть слово сказал о её муже? — заломил бровь Слава.

— То есть, ты хочешь сказать… — поперхнувшись, с трудом выдавил Дэн.

— В общем, да, — уверенно кивнул Слава. — А что, тебе самому ничего подобного никогда не приходило в голову?

Дэн мотнул головой и пробурчал что-то невнятно-сердитое. Потом ругнулся куда более громко и разборчиво, правда, разборчиво не в части выражений, я едва не покраснела, и спросил:

— С чего ты это взял? Свечку держал?

— Мог бы — подержал, — со злым ехидством бросил в ответ Слава. — Но вот же досада, опоздал родиться. Пришлось включать голову и делать самостоятельные выводы.

У меня родилось стойкое ощущение, что сейчас парни подерутся. Причём будет это не красивая дуэль со швырянием перчаток, а самый что ни на есть вульгарный мордобой. К моему удивлению, Дэн взял себя в руки первым, и совершенно другим, ровным тоном поинтересовался:

— И какие же выводы ты сделал? А главное, на каком основании?

— На основании исторических фактов, которые таковы: его покойное величество Ларидар, в народе прозванный Победителем, в очередной раз подтвердил своё прозвище, одержав славную победу над Давоном. В качестве дополнительного приза и потенциального средства всеобщего примирения ему досталась юная принцесса Сальвина, единственная выжившая из всей тамошней королевской семейки. Что обычно делают в таких случаях, а, высочество?

— Заключают династический брак, — пожал плечами Дэн.

— Именно, — кивнул Слава. — Но вот же незадача: наш славный король был давно и безнадёжно женат на особе, мало способной к деторождению, зато беспредельно любимой народом за страсть к благотворительности. И всё, что у него имелось на балансе, помимо королевы, с которой никак не развестись — беспутный сын. Логично, что он-то и стал законным мужем юной принцессы.

— Тоже мне, новость.

— Это вообще не новость, это общеизвестный факт, — заметил Лоарн.

— А есть ещё один факт, — усмехнулся Слава. — В исторических хрониках не описанный, но от этого не менее общеизвестный. Принц был слаб здоровьем и, если уж честно, умом тоже, но при этом отличался крайним распутством. Поговаривали, перебрал всех доступных женщин, от фрейлин собственной супруги до последней судомойки.

— Все женщины мечтают о принце, — не удержавшись, фыркнула я.

— И это не делает чести их уму, — тут же откликнулся Слава. — Но суть в другом. Собственно, в том, что при таковых масштабах… осеменения его высочество не имел ни одного бастарда.

— А здесь… ну… с этим…

Нет, я понимала, что вот так заикаться и краснеть, изображая из себя последнюю сонайскую девственницу, мне мягко говоря глупо. Но всё-таки обсуждать подобные вопросы с тремя парнями разом выходило довольно неловко.

— Не так плохо, как ты думаешь, — верно понял направление моего интереса Слава. — Магия компенсирует недостаточный уровень развития химии. Но дело-то в другом. Для знатной дамы королевский бастард это источник милостей, о котором мечтает вся её родня. Для простолюдинки — обеспеченная жизнь до конца дней. Как ты думаешь, станет кто-то стараться избежать его появления?

— Кто-то возможно, но таких точно будет меньшинство, — проворчала я.

— Именно. Вот у Ларидара незаконных отпрысков была даже не футбольная команда, а целый полк.

— Ладно, что дальше? — с лёгким раздражением в голосе поинтересовался Дэн.

— Дальше… а что дальше? Сам не хочешь додумать, вслух надо сказать? — вновь не удержался от язвительности Слава. — Соедини факт отсутствия бастардов с наличием кровного родства и прикинь, какова вероятность того, что леди Сальвина единственная, кому повезло забеременеть.