Железное кольцо - Вера Клеменская (2014)

— Это? — уточнила я, отыскав под подушкой перстень и показав призраку.

— Да. Эльан Вальес. Принадлежит дочери.

— Твоей дочери?

— Да.

— Но у тебя был только сын.

— Нет!

В лишённом до этого всяких интонаций голосе призрака вдруг отчётливо прозвучали боль и отчаяние. Мне стало её жаль. Ей не верили при жизни, называли сумасшедшей. И сейчас, после смерти, я сделала то же самое. А она пришла ко мне за последней помощью.

— Ребёнка…

Я очень хотела спросить, подменили ли ее ребёнка, но обнаружила, что не знаю нужного слова, и осеклась. К счастью, Лерея не исчезла и вроде бы не рассердилась на мою глупость и непонятливость. Наоборот, попыталась продолжить разговор.

— Дарф эт ра бикор эрала мил да лооне энид.

У меня голова закружилась от этого ответа. Но кое-что я все-таки поняла. Дарфом, собственно, звали ее мужа, «энид» означало «сын», а слово «лооне» я уже слышала, от торговца, довёзшего нас с Дэном в Иронай. Произнёс он его, когда неподалёку от города какая-то наглая шавка, выскочившая из придорожных кустов, своим лаем напугала лошадь. И получил за это весомую оплеуху и сердитый выговор от супруги. Видимо, слово было грубым и оскорбительным.

Увы, никаких конкретных выводов сделать не удалось. То ли Лерея просто нелестно отозвалась о своем муже, то ли хотела рассказать что-то о ребёнке, каком-то сыне. Возможно, том самом, которого она не признавала своим.

Пришлось отрицательно покачать головой, показывая, что я ничего не поняла. Лицо призрака болезненно скривилось. Мотнув головой, Лерея совершенно как живой человек потерла виски, потом закрыла лицо ладонями и застыла в неподвижности.

— Почему я нашла…

Не знала я ни слова «дневник», ни слова «перстень», такое вот упущение. Следовало этим поинтересоваться, раз уж я собиралась беседовать с призраком. Но вот как-то не подумала, прокол на мой счет.

— Твоё.

Короткий и резкий ответ призрака опять поверг меня в задумчивость. Моё кольцо? Оно её привлекло, вызвало, что-то для неё значит? Или это содержимое тайника должно принадлежать мне? Но почему? Из всех нынешних обитателей замка я, пожалуй, единственная, кто вообще никак не может быть связан с этой историей.

— Это? — спросила я, показывая руку с железным кольцом.

Призрак отрицательно мотнул головой. Я окончательно перестала что-либо понимать. Если дело не в железном кольце, тогда в чём? Может, я просто первая, кто оказался в этой комнате ночью? Но по виду спальни в подобное верилось с трудом, не выглядела она заброшенной, а потом наспех приведённой в порядок. И причём тогда слово «твоё»?

— Это?

Перстень Вальесов тускло сверкнул на моей ладони в свете внезапно вновь загоревшегося ночника. Призрак отшатнулся подальше, в темноту, но не исчез. Только лицо его озарила спокойная улыбка.

— Это твоё.

Я впала в прострацию. Ничего себе новости! Этот-то перстень с чего вдруг мой? С того, что это я его нашла? Мне его таким манером дарят? Передают с какой-то целью? Последнее, пожалуй, наиболее вероятно. Призраки обычно являются не просто так.

— Это… твой подарок мне? — к счастью, нужное слово всплыло в памяти.

— Нет, — мотнув головой, отозвался призрак, отдаляясь еще на шаг. — Это твоё.

— Почему? — обалдело спросила я.

— Твой род… найди нагаэр батэс.

Сказала и исчезла. Я со стоном повалилась на кровать, сжимая перстень в кулаке. Сговорились они все, что ли? И во сне, и наяву пристают с одним и тем же: пойди туда, не знаю куда, да принеси то, не знаю что! Вот что такое «драконий камень»? А этот «нагаэр батэс» вообще не разбери поймёшь, что за зверь такой! И причём тут какой-то мой род?! Или Лерея что, хотела сказать…

— Мамочки… — выдохнула я, замирая под одеялом.