Лепестки на ветру - Мэри Патни (1989)

Восьмиугольная площадь в этот час оказалась почти пустынной. В центре ее возвышалась высокая колонна, установленная по приказу Наполеона в ознаменование победы под Аустерлицем. Колонну обвивала бронзовая спираль, отлитая из тысячи двухсот пушек, захваченных Наполеоном в этой битве. Неудивительно, почему Пруссия так жаждала, чтобы эту колонну снесли.

Рейф криво усмехнулся: нелегко думать о политике, когда изнемогаешь от похоти. Придется признаться себе хоть в том, что он готов сделать Мегги своей любовницей. Пусть ему доводилось делить ложе с женщинами более красивыми, но ни одна так не задевала его за живое.

Что бы она там ни говорила, Рейф знал, что Мегги к нему неравнодушна, и сегодняшний вечер у нее в гостях дал тому подтверждение. Пора было забыть об их прошлом и относиться друг к другу так, будто они встретились только сейчас, отбросив взаимные упреки.

Вместо того чтобы вступать с ней в единоборство, он сделает ей честное предложение. Может быть, она не подпускает его к себе близко еще и потому, что не хочет лишаться доходов.

Ну что же, он человек разумный и понимает, что Мегги должна себя обеспечивать, и если до сих пор никогда не платил любовницам, для Мегги готов сделать исключение. Более того, готов быть великодушно-щедрым. Если она согласится вступить с ним в долговременные отношения, он бы обеспечил ей стабильное содержание, так, чтобы она могла обеспечить и свое будущее.

Итак, Рейф не колеблясь повернул назад, на бульвар Капуцинов. Несмотря на поздний час, он решил вернуться к ее дому. Может быть, она еще не спит и мучается так же, как и он.

Подходя к дому бывшей невесты, Рейф заметил одинокую фигуру, приближающуюся с другого конца улицы. Рейф отступил в тень…

В двух шагах от него прохожий остановился и внимательно посмотрел по сторонам. Рейф буквально вжался в стену, благодаря провидение за то, что на нем был темный костюм.

Убедившись, что остался незамеченным, мужчина подошел к дому с черного хода и постучал. Дверь открыли немедленно. На пороге стояла Мегги, хорошо видимая в свете лампы, которую держала в вытянутой руке. Она успела переодеться в цветастый халат, волосы рассыпались по плечам, прямо как у белой королевы. Визитер наклонился и поцеловал Мегги, и сердце Рейфа упало: это был Роберт Андерсон, белый король собственной персоной. Тогда, на приеме, предчувствие не обмануло Рейфа — Роберт и Мегги, очевидно, были в сговоре.

Рейф взбесился, но если бы ему задали вопрос «почему?», он едва ли смог бы ответить вразумительно. Он знал, что у Мегги есть любовники, так зачем же злиться, увидев, как она принимает одного из них? Конечно же, дело не в ревности, Рейф давно перестал ревновать женщин к соперникам, с тех пор как… как ему исполнился двадцать один год, с тех пор как Марго предала его с Нортвудом.

Рейф чертыхнулся вслух, с яростью отбрасывая эту мысль. Нет, не ревность была причиной, а переживание за успех миссии. Мегги было приказано не делиться сведениями с членами делегации, за исключением первых лиц, а она нарушила приказ Люсьена.

Дело принимало опасный оборот, еще больше усложнялось из-за новых обстоятельств, и Рейф долго бродил по ночным улицам, мучимый возникшими подозрениями.

До сих пор он склонен был считать Мегги асом шпионажа, во всем полагаясь на нее, но теперь уже не чувствовал себя столь же беспечно, хотя и поверить в умышленное предательство Мегги не мог.

Визит Андерсона, возможно, и не имел никакого отношения к делу, но Рейф предпочитал предположить худшее. Женщинам так же свойственно терять бдительность с любовниками, как и мужчинам с любовницами. Если Андерсон — шпион, он мог использовать Мегги в тех же целях, в каких она использует попавшихся на крючок мужчин.