Лепестки на ветру - Мэри Патни (1989)

— Варенн — завсегдатай салона леди Кэстлри, — ответила Элен. — Смотри, будь осторожна, подружка. О нем говорят, что он подписывается кровью своих жертв.

И вдруг, несмотря на жару, Мегги похолодела и тут же поспешила убедить себя, что это не предчувствие, а только по-женски эмоциональная реакция на зловещую реплику подруги.

Если на прицеле у заговорщиков Кэстлри и Веллингтон, Варенна следовало бы исключить первым. И все же встретиться с ним не помешает. Возможно, это произойдет сегодня же вечером в театре, куда поведет ее Рейф. А может быть, позже, в посольстве, в салоне леди Кэстлри, где обычно бывают эти ультрароялисты, а среди них и Варенн.

И все же, если Варенн невиновен, откуда такое странное леденящее чувство опасности?

Вечером, когда Рейф заехал за ней, чтобы вместе отправиться в театр, Мегги вышла ему навстречу в переливающемся серебристо-сером платье. Складки кринолина отливали то синим, то зеленым. Она была так хороша, что ему было больно смотреть на нее. Рейф медленно перевел дыхание. Терпение, друг, терпение.

— Простите, что заставила вас ждать, ваша честь. Мы можем ехать?

Тон у Мегги был самый дружественный и даже интимный.

Рейф сам удивился, насколько холодно прозвучал его ответ:

— Сегодня вы выглядите особенно мило, дорогая. Мне будут завидовать все мужчины в зале.

— Я разочарована, — ответила она. — Думаю, такой джентльмен, как вы, мог бы подыскать более тонкий комплимент.

— Я сказал правду и ничего, кроме правды, графиня, — возразил Рейф, провожая ее до дверей. — Таким догадливым дамам, как вы, льстить бесполезно.

Двусмысленно улыбнувшись, Мегги парировала:

— Простите, что я недооценила вашу обходительность. Вы льстец самой высокой пробы. Женщине, столь часто слышащей комплименты по поводу ее внешности, особенно приятно услышать что-нибудь лестное о ее уме.

Вежливо улыбнувшись, Рейф помог ей войти в экипаж. Да, с этой женщиной придется пустить в ход весь арсенал орудий обольщения. Уже долго Рейф не испытывал подобного воодушевления. Он мог иметь женщин столько, сколько едва ли хотел иметь. Любых, самых красивых, самых образованных, самых знатных, и постепенно им овладела смертная скука. Поэтому чем дальше казалась заветная цель и чем труднее путь к ней, тем заманчивее вознаграждение.

Кони мирно цокали по бульвару Капуцинов, заглушая голос Мегги. Тон ее больше не был озорным и дерзким, слишком тревожную новость сообщала она своему напарнику:

— Тучи сгущаются. Мне доложили, что скоро произойдет покушение на Кэстлри.

— Вот дьявол! — воскликнул Рейф, спрашивая про себя: кто же мог быть ее осведомителем — очередной искатель приключений, разделивший с ней сегодня постель? Но отбросил эти мысли.

Когда Мегги сообщила ему, где именно были произнесены роковые слова, Рейф предложил:

— Может быть, мне стоит наведаться в «Пале-Рояль» после того, как я привезу тебя из театра?

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразила Мегги. — Не будешь же ты спрашивать у завсегдатаев, не знают ли они двух мужчин, замышлявших прикончить министра иностранных дел Англии.

— Это верно, но ведь ребята могут быть постоянными посетителями. Возможно, если я сделаю несколько критических замечаний в адрес Кэстлри и Веллингтона, они сами заговорят со мной. Знаешь, я ведь тоже не лишен проницательности, — добавил Рейф в ответ на ее молчание.

— Верю, — откликнулась Мегги, но голос ее прозвучал как-то неуверенно. — Полагаю, ты сносно владеешь оружием? Здесь полно французских офицеров, которых хлебом не корми, дай вызвать кого-то из иностранцев на дуэль. Ты англичанин и будешь действовать на них словно красная тряпка на быка, не в такой, конечно, степени, как пруссак, но все же этого будет достаточно, чтобы вызвать раздражение французов.

— Весьма тронут заботой о моем бренном существовании.