– Пусти меня, урод! Матвей, помоги, они нас живыми хотят взять! Отвалите от меня! Матвей, спасай Стечу – его опять вырубило.

А я не мог пошевелиться. Кряхтел, тужился, аж до слез. И реально почувствовал легкую щекотку на переносице и, скосив глаза, увидел, как на грязной коже слеза оставляет размытый след. Муха! Помоги. Муха? Что-то слабо ткнулось на границе сознания, легонько, почти нежно, коснулось и разочарованно отступило, оставив невнятное послание в голове: «не могу, не хватает сил».

Я взвыл и от злости дернулся, смог перевернуться на другой бок, и выгнулся дугой от новой судороги. Стукнулся головой об пол и увидел маленькую черную нить, оторвавшуюся от толокоша. Едва заметную, уже почти истаявшую. Но я потянулся к ней, мысленно, как через трубочку, втянул в себя. И меня обдало жаром, кровь загорелась в венах, я закричал и потерял сознание.

Наверное, это был сон или воспоминания фобоса – черное небо с красными отсветами, нечеловеческие крики, много огня. Так, наверное, ад рисуют. Не абы кто рисует, а художник, ненавидящий все на свете, садист, убийца, психопат.

Меня стало тошнить, жар сменился холодным потом, который пробирает в моменты резкого страха.

А потом я открыл глаза.

Я сидел на полу, облокотившись на загон со свиньями. Тощий хряк, чавкая слизывал кровь, капающую с моих пальцев. От них шел пар, как и от меня. Через дыру в крыше падали первые снежинки и с шипением таяли. А мне было холодно, чертовски холодно. Настоящий февраль и не местный, а вполне себе из того экологически потерянного мира.

– Ты бы предупредил, что как этот здоровяк, чуть что так в обморок падаешь, – участливо спросила Банши, – Повезло же мне связаться с двумя кисейными барышнями.

– Что произошло? – я посмотрел мимо Банши, увидел Стечу, облокотившегося на столб и пытающегося отдышаться.

– Скажем так, – Банши помогла мне встать, – Каждый сделал что смог. Стеча ушел в тень, завалил двоих, а потом отрубился. Ты, видимо, пришел из тени, раскидал магов и освободил меня, а я уже тут так, добила по мелочи.

Я огляделся, заметив двух сектантов, болтающихся на крюках. Один совсем уж отвратительно, крюк у него теперь вместо языка торчал. Еще два трупа, расстрелянных в упор – это, видимо, двустволка Стечи, и два тело еще дымились – это уже почерк Банши.

Еще приметил Наган, лежащий на полу, и собрался уже поднять, но меня одернула Банши:

– Не бери, это же Грешники делали, там сплав злой, столько дерьма в нем, что ни руки, ни душу не отмоешь. А даже если отмоешь, инквизиция не поймет.

Я кивнул. Пытаясь вспомнить, что все-таки произошло. В памяти всплыло, как я прыгнул в дыру в крыше, поднял одного мага и насадил его на крюк. А вот что со вторым не помню.

Я подошел поближе к сектанту и качнул тело, от неожиданности зажимая рот рукой и сдерживая рвотные позывы. Кожа содрана, ребра выломаны, сердца нет – млять, да это какой-то кровавый орел викингов на скорую руку.

Вот уж точно «пусть даже небеса упадут»… Папа, что же за способность ты мне передал?

Глава 22

Найти бы зеркало, посмотреть, что с лицом. Руки в крови – это ладно, чужая и вполне логичная. Привкуса крови во рту нет, гадость какая-то есть – металлическая и в печени колет, но все же, надеюсь, что сердце сектанта я просто куда-то зафутболил, а не съел.

– Как я выгляжу?

– На вампира похож, – сказала Банши и рассмеялась, – Да, шучу я. Ты аж позеленел, не ел ты никого.

– Прямо читаешь мысли, – меня стало отпускать, хотя от первых слов девушки, опять пошли спазмы, – А сердце-то куда делось?

– Ты его свиньям бросил, – блондинка махнула за спину, – но пересказывать то, что ты кричал, и что хотел с маской сделать, я не буду. Пошли уже, надо успех закрепить.

– Переодеваться будем? – я нашел почти целую маску и кивнул на единственный целый балахон.

– Хм, – Банши кивнула, – Я не буду, но если ты предлагаешь, то дерзай.