Боярин - Роман Галкин (2017)

Дальнейшие события повергли меня не то чтобы в шок, а в некий умственный нокдаун. Пытаясь осмыслить и понять происходящее, мой мозг постоянно находился на грани, перейдя за которую, обладатели этого макета ядра грецкого ореха начинают счастливо и беззаботно улыбаться.

Сначала я рассказал Петру Александровичу о своем столкновении с абреками. Потом, о том, как ходил за водой, о странном поведении горбатого, о ком-то, прячущемся за печью, и о спящем, как мне тогда показалось, караульном. Когда я закончил, долговязый кивком отправил куда-то Алексашку. Кроме нас в комнате остались Федор и ночной разбойник с вывихнутой рукой.

— Ну что ж, послушаем теперь ночного гостя, — заявил Петр, и Федор пинком в спину толкнул стоящего на коленях абрека.

Тот сначала отказывался отвечать на вопросы, но после того, как Федор завалил его на пол и несколько раз врезал ногой по больной руке, начал что-то говорить, что весьма трудно было разобрать из-за его частых всхлипываний и хрипов.

Тут-то до меня и дошло окончательно, что эти люди не играют. Ведь травмы допрашиваемому я наносил сам, и сомневаться в их достоверности не приходилось. То, как бил его по вывихнутому суставу Федор, не вызывало сомнений, что он делал это с целью причинить как можно более сильную боль. Я попал к маньякам? Откуда сразу столько много маньяков? О массовом психозе слышал. А вот о массовом маньякозе… Или как это назвать?

Тем временем Остап, так звали допрашиваемого, что-то рассказывал о том, что они засланы князем Бельским, дабы порешить Светлейшего Князя.

— Не мог Бельский самолично на такое пойти, — подскочил Петр. — Не мог! Не иначе, Голицыны, змеиное отродье, снова козни строят. Пользуются тем, что на царствии юная Ольга повенчана. Ох, доберусь я до столицы.

Он принялся быстро ходить по комнате от одной стены к другой. Остановился, посмотрел на меня, произнес:

— А не просто так я тебя, Дмитрий, в чистом поле подобрал. Божьим промыслом ты мне послан. Кабы не ты, так и зарезали бы меня нынче, аки порося.

Знал бы он того алканавта, чьим промыслом занесло меня в эти… в эту… в этот… Твою мать! Да куда же меня занесло? Если я не сплю, то все, что со мной происходит результат действия сэмового испарителя. Это, конечно, невероятно и похоже на бред, но ведь и испарение кролика тоже не обыденное происшествие, а оно произошло на моих глазах. Значит, я все-таки сел в кресло испарителя и подвергся разложению на эти, как их, на нуклоны. И теперь я появлюсь в реальной жизни через… Стоп. Если я сейчас разложен на эти мелкие частицы, то… Нифига не понимаю.

Тут ввалился Алексашка и начал вполголоса, однако достаточно громко, чтобы я слышал, докладывать Петру Александровичу. Оказывается, после моих слов о горбуне, он отправился вниз и с пристрастием допросил того. Выяснилось, что подосланные убийцы застращали мужика, держа нож у горла Ксении, дочери горбуна. Потому тот и не решился сообщить мне о них.

— Я наказал пока кинуть его в поруб, — закончил денщик.

— Да и черт с ним. Поутру выпусти, — отмахнулся Петр. Однако, подумав, добавил: — Но плетей всыпь.

Начали приходить с докладами бояре. Первыми явились братья Соболевы — Михаил и Никита, те самые бородачи-храпуны. Это с ними я, что ли, на руках боролся? Нифига не помню. Доложили, что в обозе все в порядке, все живы-здоровы, подняты на ноги и находятся при оружии. Следом зашел пожилой мужик, коего Петр Александрович звал Афанасием Никитичем, и рассказал, что ночные гости зарезали трех караульных — одного на крыльце и двоих в доме. Один из тех, что были в доме, вероятно, вопреки уставу, завалился спать под лестницей. Там его сонного и порешили. Вот значит, почему я видел всего одного солдата у дверей.