Боярин - Роман Галкин (2017)

Интересно, пять верст это сколько километров? По любому не мало.

Что же все-таки произошло, пока я спал? Куда девались все бандиты? Появилась мысль расспросить идущего рядом гвардейца, но из-за быстрого шага я и так уже начал сопеть, как паровоз. Попытался дышать в такт шагам, как когда-то учил дядька — на два шага вдох, на три выдох, и постепенно втянулся в марш.

Примерно через полчаса ходьбы запыхтели уже все, но темпа не сбавили. Еще немного такого марш-броска по вечернему, или уже ночному лесу, и спасители из нас будут, мягко выражаясь, сомнительные.

Однако прошло уже около часа, а мои спутники как пыхтели, так и пыхтят, даже не думая сбавлять шаг.

Но вот потянуло дымком. Вскоре выхошли на опушку, и остановились в густом подлеске. Перед нами открытое пространство, поросшее редкими молодыми деревцами. На небольшом взгорке высокий частокол, за которым на фоне звездного неба темнеет крыша дома.

Прислушались — не доносится никаких звуков. Но в этом нет ничего странного — мороз заметно усилился, и это обстоятельство не располагало к ночным прогулкам. А может, затаились и ждут боярина? Я высказал эту мысль вслух.

— Митрофан Игнатич давно уже приехать должен, — не согласился Федор. — Ну, насколько могли холопы с нянькой его опередить? Ну, на час, не более. А сколько прошло, пока этот Гринька до пасеки добежал, да пока мы сюда добрались? Нет, ежели чего в пути не случилось, то здесь уже боярин.

— Жив ли? — непонятно кого спросил князь.

Стимулируемый Алексашкиными оплеухами, Гринька рассказал о расположении построек внутри усадьбы. Оказывается заброшенная в последнее время дорога подходит с противоположной стороны. Соответственно с той же стороны расположены ворота. Но и с этой стороны есть небольшая калитка. К ней и ведет протоптанная в снегу тропка, по которой привел нас незадачливый проводник. С той стороны калитка выводит в длинный сарай, возможно использовавшийся ранее как хлев. На вопрос, есть ли караульный у входа, Гринька пожал плечами и сообщил, что когда он уходил, то стояли двое хлопцев. Но по такому морозу вряд ли кто будет мерзнуть в холодном сарае.

Все же идти к усадьбе в открытую рискованно. Посовещавшись, решили, что сперва отправятся Алексашка с Гринькой и гвардейцы. Если кто окликнет, то отзовется Гринька. А чтобы у хлопца неожиданно не прорезался героизм, Меньшиков продемонстрировал невесть откуда вытащенный кинжал в локоть длины, коим упер в спину бандита, когда они пошли к усадьбе.

Мы молча наблюдали, как товарищи шли к частоколу. Хорошо, что в темноте все краски превращаются в оттенки серого, и кафтаны гвардейцев не отличались от одеяния Гриньки..

Подойдя к деревянной стене, где вероятно находится неразличимая отсюда калитка, мужики остановились, и некоторое время ничего не происходило. Вот до нас донеслись глухие удары. Я напряг зрение и, кажется, разглядел, как узнаваемый по мохнатой шапке Алексашка стучит кулаком в запертую дверь. Прошло еще немного времени, и к нам бегом направился один из гвардейцев.

— Заперто, — сообщил он запыхавшись. — На стук никто не откликается. Будто вымерли все.

— Странно, — произнес князь и, отодвинув заслоняющую путь ветку, направился к усадьбе. Все последовали за ним. В мыслях я надеялся на то, что бандиты по какой либо причине покинули усадьбу.

Когда подошли, увидели, что второй гвардеец пытается выбить дощатую дверь плечом.

— А ну, Савелий, дай-ка я, — отстранил его Меньшиков, но и его старания ни к чему не привели.

Имя Савелий вызвало у меня какие-то невнятные ассоциации. Я всмотрелся в лицо гвардейца — это тот, что подал мне оружие. Но что мне напомнило его имя? Однако бьющийся в крепкую дверь княжеский денщик сбивает с мысли.

— Как запирается дверь? — спросил я у притихшего Гриньки.

— На жердину, мабуть, — пожал тот плечами.