Паук - Вера Шматова

Мы поднялись по лестнице, держась за руки. Мне просто не хотелось прерывать наш контакт, словно это было важнее всего на свете. В какой-то мере, так оно и было — эти прикосновения дарили парадоксальную уверенность в завтрашнем дне и прекрасное ощущение, что мир все же имеет светлые стороны.

Я села на постель и потянула за собой мужчину. На включая свет в комнате, мы просто целовались в темноте, лежа на боку и изучая друг друга. Его руки шарили по моему телу, не жадно, не похотливо, но успокаивающе, изгоняя тоску и одиночество. Наши губы встречались бесконечное число раз, вновь и вновь посылая разряды по моему телу. В этих поцелуях не было возбуждения, но была поддержка, то, в чем я так нуждалась в последние дни. Я не ожидала продолжения — Паук был ранен, да и мне не хотелось переходить последнюю черту, хоть до этого уже было недалеко. Если я пересплю с ним, это будет полным поражением, признанием, что меня держат возле него не просто практические соображения, но и что-то другое, чего мне отчаянно не хотелось признавать. Глубоко внутри я понимала, что от себя не уйдешь. Не зря говорят, что от ненависти до любви один шаг. Хотя в моем случае, ненависть и извращенная влюбленность шли рука об руку в душе. Мне не хотелось признавать то, что было очевидно, против этого протестовало все воспитание, все принципы «нормальности» заложенные с детства.

Мы долго лежали вместе, переплетя пальцы и просто молчали. Я касалась носом его щеки и вдыхала запах кожи. Теперь запах сигарет исчез, но горьковатый запах трав остался. Это был запах Паука, приятный, захватывающий. Хотелось вдыхать его снова и снова.

— Как ты себя чувствовал после первого убийства? — спросила я, вспомнив о том, что терзало меня утром. — Ты чувствовал сожаление, раскаяние? Хотел ли повернуть время вспять и не делать этого?

Некоторое время мужчина не отвечал и мы просто лежали в темноте и тишине, прерываемой только нашим дыханием.

— Не знаю, малышка. Ты задаешь слишком сложные вопросы, — произнес Паук тихо и я ощутила осторожное касание губ на щеке.

— Но все же? Мне нужно знать, — настаивала я, чуть сильнее сжав его пальцы. Были ли мы походи? Могу ли я считать себя таким же убийцей, как он? Этот вопрос все еще не давал мне покоя.

— Зачем? — вопрос прозвучал и я замешкалась. Стоит ли озвучивать то, что тревожит душу?

— Просто скажи. Это важно для меня. Но, если не хочешь отвечать, я пойму, — на секунду показалось, что Паук может и не захотеть рассказывать мне о своих чувствах. Последний наш откровенный разговор закончился не самым приятным образом и не факт, что стоит продолжать этот.

— Пожалуй, у меня не было сожаления, — мужчина ответил. Голос его, задумчивый и тихий, заставлял внимать каждому слову. — Я знал, что делал и зачем. Разве что было обидно, что все произошло слишком быстро и не так красиво, как я представлял себе в мечтах.

Я помолчала. Каждое такое признание должно было бы вызывать у нормального человека ужас, но я лишь отметила, что действительность не всегда соответствует нашим мечтам. Видимо, многое во мне успело просто выгореть и у меня просто не было больше сил, чтобы испытывать ужас от признаний маньяка-убийцы, лежа в его объятиях. Просто было важно услышать, как другой человек справлялся с тем, что довелось пережить мне.

— Я убила человека вчера утром. Я вонзила стилет ему в горло и не испытывала никаких угрызений совести. Мои руки в его крови, а в душе у меня не шевелится абсолютно ничего. Мне страшно стать похожей на тебя, словно холодная машина. Как вообще можно жить со знанием, что ты убийца? — мой отчаянный шепот в темноте задрожал под конец и мне пришлось замолчать, чтобы не заплакать.

— Ты должна была спасти свою жизнь, малышка, — мужчина нежно провел ладонью по моим волосам, заправляя их за ухо. — Он хотел убить тебя, но ты успела первой. Все так и должно быть.