Успех - Людмила Бояджиева

– Чудесная, восхитительная Розмари! Моя малышка Роз… – Шон застонал, стиснув зубы и жестом отослал прочь появившегося в стеклянных дверях дома секретаря. Не сейчас, только не сейчас! Именно теперь он подошел в размышлениях к самому главному и, возможно, на этот раз сумеет разглядеть нечто, приоткрывающее тайну.

В тот день не произошло ничего необычного, решительно ничего. Двадцатилетний юбилей Розмари – огромное событие. Утренние поздравления в Компании, обед с родителями в самом шикарном ресторане, вечерний бал в усадьбе. Позже Шон много раз изучал списки людей, окружавших вечером дочь, вглядывался в лица гостей на фотографиях и видеопленке. Ничего! Ничего. Все они до сих пор находятся под наблюдением детективов и живут припеваючи. А её нет…

…Розмари сама придумала украшение дома и сада. Наверно, несколько мрачноватое, но весьма экстравагантное. Еще бы – розовые банты и грозди пестрых шаров успели надоесть до чертиков, как и многоэтажные торты, покрытые клубничными сливками. Другое дело – чернушный эпотаж Бала монстров, провозглашенного юбиляршей. Рассматривая видеозапись в последующие дни, Шон не мог сдержать ругательства, большим знатоком которых он считался. Среди паутинообразных вуалей, свешивавшихся с потолка бального зала, окутывавших деревья и кусты парка, двигались дракулы, скелеты, покойники, черти, ведьмы. В основном, в масках и, похоже, здорово накачавшиеся спиртным или наркотой. К тому же полумрак и этот безумный, рвущий мозги грохот, называемый музыкой! Алый атлас платья Розмари вспыхивал пламенем то здесь, то там среди погребальной черноты. Ее бледное лицо с ярко очерченными карминном губами появлялось среди склабящихся челюстей, войлочных патл, костлявых дланей, трясущих перед объективом обрывками саванов. Разве кто-нибудь мог предположить, что в сутолоке дурацкой вечеринки, присутствовать на которой родителям запретила юбилярша, придется выискивать след преступника! Рано утром отсутствие Розмари обнаружила горничная. Кровать в спальне девушки была не смята, никто из прислуги не заметил ничего подозрительного. Тревогу не забили, полагая, что виновницу торжества увез очередной поклонник. Звонков и вестей от Розмари не дождались и на вторые и на третьи сутки. За дело взялась полиция. Через неделю комиссар Ромичек сидел в кабинете Берри, отчитываясь о результатах проведенного розыска. Папки, бумаги, кассеты. Много шума и минимум результата.

– Полагаю, её похитили. Действовали опытные профессионалы, возможно из бывших полицейских. Никаких улик. – Он отвел глаза, интересуясь полотном Дега, висевшим над сумрачной головой удрученного отца.

– Надо ждать, когда бандиты заявят о себе и назовут выкуп.

Прошло ещё две недели ежесекундного ожидания звонка. Тот же Ромичек вновь предстал перед потрясенными родителями.

– Они молчат. – Пророкотал Кит, не рискуя задавать вопросы.

скорбную позу. – Скорее всего, отчаянная девушка предприняла попытку освободиться и… Иной раз случаются такие дурацкие вещи… Например дело Мервил Хьюстон…

– К чертям вашу Хьюстон и ваши бредовые версии! – Резко пресек полицейского Шон, переходя от крика на свистящий шепот: – Давайте не делать поспешных выводов, милейший. И запомните – с моей дочерью не могли произойти "дурацкие вещи". – Он поднялся, завершая разговор.

– Они убили, убили ее! Я знаю. – Проговорила Джил с неожиданным злорадством. – Так и должно было произойти. Она должна была плохо кончить! Нас всех ждет расплата. – Прекрати юродствовать, стерва! – зарычал побагровевший от гнева Шон. Ох, как его бесила напускная святость Джил, твердящей о замаливании грехов! – Заткнись, если думаешь, что заслужила кару и должна приносить жертвы благодетельной судьбе! Судьба – скупая жадина. Я, я – твой благодетель! А уж коли намерена расплачиваться, то воспользуйся собственной шкурой! Удавись, удавись, к чертям собачим! Ду… ду…