Пепел - Екатерина Бунькова (2017)

Я не мог уснуть. Скрючившись, лежал на кровати, все еще пахнущей пылью, и пытался не думать о женщинах. Я зря туда ходил, ох, как зря! За три недели, что я гостил в Асдаре, мое тело привыкло получать удовлетворение всякий раз, как я выходил к кострам, и сейчас оно жаждало продолжения. Да еще эта девица… Я был голоден, а передо мной помахали таким сытным кусочком и тут же выдрали из почти сомкнувшейся пасти. Я был слишком возбужден, и никак не мог успокоиться. Где бы найти женщину, что согласится проводить со мной ночи? Долго я такого издевательства не выдержу. Мне уже больно.

Я ворочался на кровати, пытался уснуть, но в голове вместо снов вставали все более откровенные картинки из моего прошлого — калейдоскоп женских прелестей. Я видел, как погружаюсь в них снова и снова, а на деле лишь ерзал по простыни и стонал. Сколько же их было, черт возьми? Не сосчитать. Надо было привести с собой хоть одну. Пусть даже с мужем, наплевать. Черт, чем я думал, когда покидал Крагию чуть ли не с пустыми руками? Обиделся на весь свет, идиот. Жаждал, что меня будут жалеть, и при этом ненавидел всех, кто меня жалел. Ехал сюда, как на казнь, оставив прошлую жизнь позади. И что теперь? За душой — ни гроша. Ни дома, ни слуг, ни нормальной семьи, ни уважения, ни… любовницы.

Простынь уже была мокрой от пота. Чувствуя себя последним неудачником, я спустил штаны: мне ничего не оставалось, кроме как удовлетворить себя руками. Низкий, плебейский способ. Я так делал только в дурном юношеском возрасте, прячась за ширмой в купальне одной из фрейлин, пока однажды она меня не обнаружила и не научила искусству любви. С тех пор мне ни разу не приходилось делать это в одиночестве: всегда находилась женщина, желавшая разделить со мной огонь страсти. А теперь я лежу один в мокрой постели и пытаюсь руками освободить себя от напряжения. Унизительно. Это даже более унизительно, чем если бы меня заставили удовлетворить Лан на глазах у этих двух мужиков — ее так называемых мужей.

Подумав об этом, я тут же вспомнил Закка с его однообразными, тупыми движениями, а потом и Эдара, заинтересованного не в процессе, а в результате. Они словно на работу к ней пришли: детей делать. Да и она к их деятельности так же отнеслась. Боги, как же это было мерзко. Неужели завтра мне предстоит то же самое?

Представив себя на месте Закка, я вдруг ощутил, что возбуждение стремительно отступает. Что? Нет! Со мной такого не может быть! Ну да, я не влюблен в нее, но я все же ее муж. Что будет, если завтра я не смогу этого сделать? Как я буду жить, если она растрезвонит об этом по всему Асдару? Так, нужно срочно подумать о красивой девушке. О той горничной, например. Как там ее звали? Ашка? Айяра? Аори? Черт, да без разницы, главное вспомнить, как она выглядела: пышная грудь, круглые ягодицы, красные губы и сладкий голосок. Кричи, моя пташка. Кричи хотя бы в моей памяти!

После долгих мучительных попыток воссоздать в воображении ее образ во всех подробностях, мне все-таки удалось сделать это, и я смог освободиться от напряжения. Совершенно изможденный, я перекатился на другую сторону кровати, где простыни были не такими влажными, и уснул мертвым сном.

Я проснулся ужасно голодным, злым, но зато готовым во что бы то ни стало наладить свою жизнь. Все-таки я не девица, проданная коронованными родителями в обмен на политические выгоды. Я Эстре Ди Шайд — прямой потомок древнего клана правителей Крагии. Пора сжать зубы, поднять голову и потребовать то, что мне причитается по праву рождения. Даже если это просто завтрак.