Пустая Земля - Лана Лэй (2020)

Теперь же благодаря всевидящему экрану Эндо я регулярно наблюдала, как развивается мой малыш, и полюбила его искренне и беззаветно. Пока ребенок во мне рос медленно и был еще слишком мал, но уже вполне напоминал крохотного активного человечка. Я не представляла, как сложится наша жизнь, стоит ему появиться на свет, но уже знала, что буду, как и мать Фила, биться до конца за его самое счастливое будущее. Только что сделает его самым счастливым, даже если мы сумеем справиться с простыми сложностями быта, я тоже не знала.

Точнее… знала. И если раньше я была уверена, что взросление рядом с Зэлдаром не принесет ребенку ничего хорошего, то теперь червь сомнения усердствовал прогрызть во мне огромную дыру. Стоило ли отрывать ребенка от отца, который показал себя с разных сторон, но так и остался для меня неразрешимой загадкой? Я старалась думать об этом как можно меньше, поскольку подобные размышления стремили превратиться в непроходящую, зудящую боль. Боль, которую нельзя было унять ни одним средством, кроме как вытеснить из сознания, уйдя с головой в работу.

Наивно было бы полагать, что Апхокетоль избавит меня от ран на сердце. Как бы я ни закрывалась от переживаний, но безумное приключение на черном аюстере, так и норовило проникнуть в сознание и завладеть моим вниманием целиком. Я с содроганием прислушивалась к пересудам местных жителей, силясь понять, что стало с Зэлдаром, желая знать это отчаянно, но с такой же силой пугаясь плохих новостей. Однако информация была скудной, известно было лишь о продолжающихся боевых действиях с норканнами и больших потерях с обеих сторон. Я смогла признаться себе, что остро желаю лишь того, чтобы отец моего ребенка остался жив. Стоило мне представить Зэлдара, как я мысленно переносилась обратно, в комнату, ставшую нашим общим местом на несколько недель. Странная грусть завладевала мной, будто бы нечто важное так и осталось там, в помещении, разрушенном во время крушения аюстера.

Вот и сейчас, задумавшись, я ощутила, как непроизвольно увлажнились глаза и опустила голову, чтобы Фил или крутившаяся поблизости Терезия, случайным образом не заметили мое состояние. Оно было настолько глубоко личным, что я не могла поделиться им ни с кем. Боль, которую я старалась запечатать в своем сердце, то и дело проскальзывала наружу, показывая мои истинные надежды и безумные ожидания. Как ни старалась я оправдать свои действия, жизнь чувств подчинить порядку мне было не под силу.

Привыкнув к размеренной жизни на Апхокетоле, я смогла переосмыслить все мои предшествующие заточению на планете приключения. Теперь похождения не казались мне столь пугающими и неприятными, как прежде. Прав был Фил, говоря, что мне посчастливилось познакомиться с совершенно невообразимыми природными местами. Когда я вспоминала холодную, пронзительную своим кровавым рассветом, Катарию, пышную тропическую Сальдери с гигантскими насекомыми, ядовитую красавицу Антинорию, вводящую разум в безумие, и жаркую планету Синей Руды, подарившей мне самое большое разочарование, мое сердце сжималось с сожалением в легкой ностальгии. Но я знала, грусть вызвана не только необычными местами. Я скучала… по нему. И никак не могла принять этот факт.

Странный человек, скрывающий лицо, зародил в моей душе бурю сомнений. Подчиняясь спокойному и скучному ритму Апхокетоля, мое негодование улетучилось и я осознала, что мои отношения с Зэлдаром внезапно потеряли трагический оттенок. Быть может, это была всего лишь игра памяти, желавшей вычеркнуть неприятные эпизоды из поля видимости. А может… характер дальтерийца был не так уж страшен? В конечном счете он не нанес мне никакого физического урона, за исключением нашей первой судьбоносной встречи. У него было много возможностей избавиться от меня, но мы словно интуитивно избегали причинять явный вред друг другу, несмотря на очевидное военное противостояние между нашими народами.