Все по-настоящему - Челси М. Кэмерон (2016)

А поскольку обычные вафли мне не очень нравятся, я готовлю вафли с карамелизированными яблоками. Джетт их еще не пробовал, а мне вроде как хочется приготовить для него что-нибудь вкусненькое, чтобы компенсировать тот факт, что он не смог сегодня утром контролировать свой пенис.

Надо прекратить об этом думать. Слава богу, мне не приходится иметь дело с подобным дерьмом. Серьезно, я бы дни напролет со стояком ходила. Тоненький голосок внутри меня, который с каждой минутой становится все громче и громче, хочет спросить Джетта, не обо мне ли он думал. Но это ненормально. И очень эгоистично. В былые времена даже ножки столов прикрывали, потому что считалось, что мужчины могут вдруг вспомнить о женских ножках и возбудиться. Как смешно.

– Тебе помочь?

Я настолько увлеклась размышлениями о Джетте и ножках столов, что почти позабыла о самом Джетте.

– Можешь сбрызнуть вафельницу растительным маслом и включить ее в розетку?

Взбиваю в миске тесто, пока совсем не остается комочков. Главное – вовремя остановиться. Перестараешься – и сделанного не воротишь.

Джетт избегает ко мне прикасаться, словно очертив вокруг меня пространство радиусом три фута и пытаясь его не нарушать. Это совсем не похоже на прошлую ночь, когда он так вторгся в мое пространство, что дальше некуда. Разве только, если бы он вторгся… ну… в меня.

Надо прекратить об этом думать.

Джетт наливает мне кофе, добавляет корицу и мускатный орех. Так я делаю только дома, и мне нравится, что он знает, какой кофе я люблю.

– Спасибо, – говорю я и беру у него кружку.

Наши пальцы соприкасаются, и он отдергивает руку. Проигнорировать подобное не получится.

– Что-то не так?

– Нет. Просто устал вчера ночью.

Джетт натянуто улыбается, улыбка выходит почти болезненной. Он отворачивается за своей кружкой и садится за стол.

– Да, я тоже.

Обстановка немного напряженная, так что я включаю музыку, но делаю звук потише, чтобы не разбудить Хейзл. Тейлор Свифт и Эд Ширан поют «Все изменилось». Чуть не начинаю смеяться от иронии момента. У Джетта глаза не зеленые, как в песне, но все остальное словно про него поется. Жутковастенько.

Мурлычу под нос, подпевая песне, пока жду, когда приготовится первая порция вафель в форме пингвинов. Джетт в глубокой задумчивости прихлебывает свой кофе. Не хочу его дергать, так что сама достаю тарелки и приборы.

Вафли готовы, и я выкладываю их на тарелки. Джетт поливает свою сиропом, но я в этом вопросе немного консервативнее. Мне нравится чувствовать вкус самих вафель. Молча жуем, тишину нарушает лишь музыка. Не могу это выносить. Пытаюсь придумать, что сказать, чтобы начать какой-нибудь нейтральный разговор, но в голове пусто. Джетт нарушает тишину вместо меня.

– Не знаю, смогу ли продолжать все это.

Джетт не поднимает глаз от чашки, размазывая вилкой остатки сиропа.

– Ты собираешься использовать стоп-слово?

Сердце панически сжимается. Так сильно я была напугана всего пару раз в жизни.

Он открывает рот и снова его закрывает, потом берет кружку и делает глоток. Не зная, что сказать, просто сижу и в ужасе жду, что дальше. Этого просто не может быть.

Может ли сердце перестать биться? У меня ощущение, будто мое только что на секунду остановилось.

Джетт поднимает на меня взгляд, и я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть ему в глаза. Они внимательно смотрят и пытаются что-то во мне отыскать. Не знаю, что Джетт ищет, но отчаянно хочу, чтобы он это нашел. Сердце снова замирает, но тут он говорит:

– Нет. Не обращай внимания.

Не могу сдержать облегченную улыбку. Сердце начинает биться со скоростью света, словно пытается наверстать то время, когда стояло.

– Хочешь еще вафель?

Вскакиваю и хватаю наши тарелки. Я не клала тесто в вафельницу на случай, если он больше не захочет.

– Да, еще пингвинов, пожалуйста.