Прикоснись ко мне - Джус Аккардо (2016)

Кейл, похоже, ничего этого не заметил. Он улыбнулся и притянул меня к себе. Когда он меня поцеловал, все остальное растворилось в его поцелуе. Наша одежда валялась на полу. Я уселась на Кейла верхом и, склонившись к нему, стала смотреть ему в лицо.

— Нет! — запротестовала я, когда он закрыл глаза. — Смотри на меня, прошу тебя.

Его льдисто-голубые глаза вспыхнули; он протянул ладони к моему лицу и привлек меня к себе.

— Пожалуйста, — просил он. — Я хочу…

— Хорошо, — прошептала я глухо. — Давай!

Я не успела сообразить, что к чему, а Кейл уже оказался надо мной. Пряди черных волос закрывали его лицо; я протянула руки и откинула их — я хотела видеть его лицо, мне нужно было видеть его лицо. Наши взгляды встретились. В других обстоятельствах, с кем-нибудь другим этот пристальный взгляд заставил бы меня почувствовать неловкость — несмотря на всю мою неколебимую уверенность в себе. С Кейлом все было иначе. Он не просто смотрел на меня, он — видел. Видел более ясно, чем кто бы то ни было. Это было как наркотик, и мне нужно было еще и еще. Мне всегда было нужно больше, и это меня всегда пугало.

— Это невозможно, — шептал он, — я не заслужил…

— Но это возможно, и ты неправ, — настаивала я. Слезы навернулись мне на глаза, и неистовым поцелуем я заставила его замолчать. Каждая клеточка моего тела, казалось, готова была взорваться. Исчезло все — «Деназен», мой папашка. Остались только я и Кейл.

Он начал двигаться, и чувство, воспламенившись, в мгновение разгорелось так жарко, что, казалось, сейчас оно задушит меня. Я сжимала плечи Кейла, изгибаясь всем телом в безуспешной попытке прижаться к нему еще плотнее.

— О боже! — протяжно застонал он, и в этом хриплом стоне слышны были и боль, и восторг, и ужас, и счастье. — Ты просто создана для меня!

На краткое мгновение время остановилось, а потом вновь ринулось вперед. Мир взорвался. И воцарился покой.

27

Весь следующий день мы не выходили из комнаты. Кейл тащился от телека, особенно от рекламы. В «Деназене» он смотрел кое-что, но совсем немного. Ему трудно было поверить, что существует такое количество разных продуктов с совершенно одинаковыми свойствами. Например семь разных видов содовой. Три вида чистящего средства для ванной. Он никак не мог понять, зачем людям иметь много продуктов одного вида.

Перед завтраком, обедом и ужином возле нашей двери таинственным образом появлялся столик на колесиках, доверху нагруженный едой. Каждый раз Кейл находил на нем что-то незнакомое, и это его безмерно восхищало. За ужином его фаворитом стало арбузное желе.

А еще у него была я. Мной он никак не мог насытиться, потому что я не могла насытиться им.

После ужина мы, тесно прижавшись друг к другу, лежали на его кровати. Кейл играл прядью моих волос, накручивая ее на пальцы и вновь распуская, в то время как его другая рука легко скользила по моей руке вверх и вниз.

— Такого ведь у тебя никогда не было, правда? — спросил он. — Это что-то особенное, верно?

Повернувшись, я внимательно посмотрела на него:

— Верно, особенное…

Телек, отличная еда, неторопливые ласки и горячие поцелуи, и прикосновения, прикосновения, прикосновения… Кейл поражался тому, какая гладкая у меня кожа. Он всерьез настаивал, что все это он видит во сне, потому что в жизни не может быть так хорошо. На время и я забыла, что мы стоим на пороге событий значительных, способных изменить нашу жизнь. Событий, чреватых опасностью.

Я не слушала — хотя бы теперь — ворчливый голосок, что, не умолкая, звучал из глубин моего сознания. Этому голоску аккомпанировали тревожные колокольчики; колокольчикам вторили яркие неоновые огни. Я старалась закрыть на них глаза, заткнуть уши, но, как сказано в пословице, куда денешься от слона в маленькой гостиной?