Прикоснись ко мне - Джус Аккардо (2016)

Поцелуй Алекса ввел меня в состояние эйфории, блаженство этого поцелуя слилось с дорогими для меня воспоминаниями и бросило в жар, разбудив огонь в моей груди. Все это было… так знакомо. Все это было…

Нет! Все это не так!

Алекс уже стащил с меня футболку, но тут я резко его оттолкнула. Холодный воздух, коснувшись моей кожи, отрезвил меня и заставил отпрянуть. Подальше! Подальше от него!

— Прекрати! — задыхаясь, проговорила я и перебралась на другой конец кровати.

Закрыв глаза, Алекс тяжело дышал. Через пару мгновений дыхание его выровнялось, как и мое, и он открыл глаза.

— Что случилось? — спросил он.

— Я не могу, — ответила я. — Не сейчас. И не с тобой.

— Не со мной?

— С Кейлом, — сказала я, вдруг вспомнив ту ночь, когда его поймали, и ночь перед этой ночью. Вспомнила его прикосновение — такое нежное и одновременно почти первобытное, — и оно вспыхнуло в моем сердце, в моем сознании, в моей душе.

Когда Алекс разбил мне сердце, я думала, он уничтожил и все мое существо. С тех нор у меня никого не было. Совсем никого. Во всяком случае, не было ничего серьезного, такого, что захватило бы меня целиком. Я встречалась с кем хотела и когда хотела, не прикипая душой. Не то, чтобы я спала со всеми подряд, скорее — всех дурачила. Их было много. И я ни разу не чувствовала себя виноватой. Не было причины. О тех, кого я выбирала, больше одного раза я не думала. Моногамия — это было не для меня. До недавнего времени. До того, как в моей жизни появился Кейл.

Алекс вскочил, пылая яростью:

— Ты это серьезно? Ты сказала, что ты — с Кейлом?

— Нет, я не с Кейлом, — сказала я, протянув руку к валявшейся на кровати футболке. Натянула ее, поправила и встала. Не с Кейлом. Или все-таки с ним?

— Это все слишком сложно, — пояснила я.

— Но как же я?! Я люблю тебя! — Алекс попытался тронуть меня за руку. — Я знаю, и ты меня все еще любишь!

— Может, и так, — признала я, уворачиваясь от его прикосновения.

Одна часть меня буквально кричала: это именно то, чего ты так страстно желала все это время. Другая часть смеялась над первой. Он это заслужил. Заслужил боль, заслужил быть брошенным. Я мечтала, чтобы он почувствовал то, что тогда чувствовала я. То, что чувствует брошенный. Сейчас я могла получить то, о чем все это время мечтала. Но оказалось, что мне это безразлично. Я могла его ранить — больно, даже смертельно; но мне совсем этого не хотелось.

— Только это ничего не меняет, — сказала я.

— Еще как меняет! — прошипел Алекс, натягивая рубашку.

Я покачала головой:

— Увы нет. Ты все испортил. Неважно, какие у тебя были причины, но ты погубил то, что у нас было. Ты мог сказать мне правду, но решил не делать этого. Ты сам выбрал свою дорожку, и тебе придется идти по ней.

В моих глазах стояли слезы.

— Я все еще чувствую что-то к тебе, и я не знаю, уйдет ли это, и мне жаль, что так произошло. Но Кейл для меня очень важен. Очень. Я пока не знаю, почему. Но мне необходимо это узнать.

Он посмотрел на меня так, словно собирался возразить, но промолчал.

— Я пойду, — сказал он. — Будет катастрофа, если твой отец меня здесь застукает.

Я кивнула:

— Да, и тебе лучше поторопиться.

Алекс поднял руку к моему столу. Шариковая ручка взлетела, зависла на мгновение в воздухе и устремилась к раскрытому блокноту, лежащему на моем ночном столике. Несколько мгновений она чертила что-то по бумаге, потом безжизненно упала на пол.

— Это номер моего мобильника, — сказал Алекс. — Позвони мне утром, и мы поговорим о том, что нам делать с «Деназеном». Я действительно хочу помочь тебе вытащить твою мать… — Он сглотнул, и горечь растеклась по его лицу. — …Твою мать и Кейла.

Я кивнула и проводила его до окна. Перебросив ноги через подоконник, Алекс соскользнул на ближайшую ветку. Спустившись на землю, на мгновение задержался, чтобы взглянуть на меня.