Голос девушки ломался, мешался с всхлипами. А ведь только что улыбалась! Теперь же — настоящая истерика! И не помогают его осторожные попытки, пусть и продолжал стараться успокоить. Лэлю, как лавиной, этой тоской накрывает, он ощущает. Совсем не в ее характере! Не такая, какой он знал свою любимую все это время, будто наведенное… Что за бездна?!

— Тише-тише, бесценная. Все хорошо, не виновата ты ни в чем. Да и не случилось ничего. Почему ты так испугалась? — попытался внести нотку разума в эту стихию непонятных эмоций.

Могла ли тревога о нем спровоцировать воспоминания, которые, не имея еще четких образов, прорывались вот такими страхами и слезами? Могла, конечно. К тому же кое-что из этих слов натолкнуло на «вложенные» в голову мысли. Похоже на то, что Лэля повторяла упреки и обвинения, которые от кого-то очень долго слушала. Так долго, что сама поверила… И если предположить, что раскопанная Сарматом информация про ту семью верна… То это все вполне подходило одно другому, казалось.

И тут, словно решив добавить в их бедлам еще пару ноток, у Лэли в кармане запиликал телефон Захара. Любимая дернулась, извернулась, не отстраняясь, вытащила аппарат, передав ему. Сообщение от Сармата. Только вспоминал, как почувствовал друг.

Продолжая обнимать Лэлю, перебирать ее волосы, Захар открыл уведомление в мессенджере. И застыл, глядя, как загружается фото первой страницы паспорта…

Леля все еще всхлипывала, но уже потише, вроде.

— Не знаю. Мне после твоего звонка так страшно стало. И такая беспомощность, безысходность охватила вдруг… Как тогда, когда ты ушел перед грозой. Ощущение, что, как ни старайся, я ничего изменить не смогу. Не хватит моих сил и желания. Только хуже сделаю. Что моя вина в этом…

— В чем, Зоряна?.. — он почти не дышал, обнимая ее слишком крепко.

— Не знаю, — пожала она плечами, даже не вздрогнув. И вдруг замерла, как заиндевела в его руках. А после медленно-медленно подняла лицо, запрокинув голову, и пораженно уставилась на Захара. — Меня так мама называла. Только она. Я помню, Захар! Помню! — вдруг выдохнула с радостью. И улыбнулась наконец-то! — А остальные — Яна. Говорили, что то — плохое имя, языческое, грязное…

Глава 17

Прошу обратить внимание, что с этой главы и еще пару следующих глав, события романа будут разворачиваться ВО СНЕ, а там, как мы все понимаем, иные законы реальности;-) чтобы Зоряна смогла все вспомнить)))

«Хто я тут і звідки?

Де коріння моє?

Хтось надсилає мітки,

Куди піти, знайти себе?

Я дякую сьогодні

за тіло, душу, їм’я.

Рано чи піздно,

колись дійде все до кінця…»

«Знаєш, як болить» Lama

Параска верно сказала, как ни крутился, не выходило дом Гризли рассмотреть. Чертовщина прям какая-то. Вроде и стоит на горе сейчас Корниенко, и на виду дом должен быть, и вокруг поляна открытая, а невозможно ниоткуда рассмотреть. Как раз из-за этой дурацкой поляны! Не попрешься же напрямую, чтоб заметили. И ведь, сто пудов, специально так все обустроили и сделали, косолапые, ***!

Корниенко и с одной стороны пробовал, и с другой, и по кругу обошел, убил полдня, уже вечереть начало, а еще возвращаться в село. Нет, темноты он не боялся, сам был пострашнее монстров, которыми бабки детей по вечерам пугали. Но хотелось хоть какой-то информации! Пока же все, что удалось изучить, это мост через реку, да статую какую-то кусками. Не совсем понятно, животное какое-то из дерева вырезанное как будто. Корниенко так подозревал, что это медведь, учитывая историю семьи Захара. Но толком и это не мог рассмотреть за раскидистыми ветвями деревьев, которые словно бы дом прятали. Хотя, конечно, загвоздка крылась в том, что и сам Жека не желал покидать их гостеприимное убежище, чтобы не спалиться.