Эгоманьяк (ЛП) - Киланд Ви

— Ага. День удачным не был. Оглядываясь назад, могу сказать, что это был один из череды не очень удачных дней. Следующие несколько дней стали еще хуже.

— Что случилось?

— Мы с Алексой порвали еще до того, как покинули больницу тем вечером. Откровенно говоря, с нами было покончено задолго до аварии. Но у нас с Бэком…

Дрю на несколько секунд отвернулся, и я увидела, как он сглатывает. Я знала, что он борется со слезами. В его руках все еще лежала моя нога, но он перестал двигаться. Я понятия не имела, что собираюсь сказать или сделать, но я хотела предложить ему то утешение, которое могла. Поэтому я села и забралась к нему на колени. Обернувшись вокруг его тела, я подарила ему самые большие объятия, какие только могла.

Через несколько минут я отодвинулась и тихо заговорила:

— Ты больше ничего не должен мне рассказывать. Может, в другой раз?

Дрю подарил мне маленькую улыбку.

— Тот день изменил мои чувства к Алексе, но не изменил ничего в моих чувствах к Бэку. Он оставался моим сыном.

— Конечно.

— В общем, через несколько дней после операции Бэка, у него поднялась температура. Его рана заживала, но было похоже, что ему снова стало хуже. Они назначили ему антибиотики внутривенно для лечения возможной инфекции, связанной с операцией, но те не помогли. Докторам пришлось снова разрезать его и удалить часть почки, которую они оставили. А тем временем другая почка начала проявлять признаки проблем с функционированием. Это на самом деле не редкость после того, как одна почка удалена полностью или частично, другая некоторое время может иметь трудности с правильной работой.

— Бедный малыш. Наверное, ему было так больно. Авария, операция, начало заживления, а потом снова операция.

Дрю тяжело вздохнул.

— Дни, когда он расстраивался, на самом деле больше утешали, чем те, когда он был слишком слаб, чтобы испытывать какие-либо эмоции. Самое худшее ощущение в мире — когда ты смотришь, как там лежит твой ребенок, но не можешь сделать ничего, чтобы помочь.

— Даже не могу представить.

— Еще неделю спустя ситуация не намного улучшилась. Инфекция ушла, но вторая почка так и не начала нормально функционировать. Они начали диализ, который позволил ему лучше себя чувствовать, и он начал выздоравливать, но также доктора завели разговор о том, чтобы включить его в донорский список, если функциональное тестирование покажет снижение результата.

— Люди годами висят в этом списке. А взять пятилетнего ребенка, который временами через день чувствует себя лучше после диализа… Поэтому я попросил их проверить меня на совместимость. И, что удивительно, учитывая, что я не являюсь его биологическим отцом, моя почка подходила. Когда он был достаточно здоров для следующей операции, я отдал одну свою почку, которую они трансплантировали ему с левой стороны, откуда удалили поврежденную. Таким образом, у него было две почки, если бы вторая не заработала, то у него появился шанс, что хотя бы одна из них будет работать.

Я вспомнила о спине Дрю.

— Так вот откуда шрам?

Он кивнул.

— Чтобы сократить и без того достаточно длинную историю, трансплантация прошла успешно, а спустя несколько недель запустилась вторая почка и начала нормально функционировать. Сейчас он здоров как конь. Но тогда было охренительно страшно.

Во всем рассказе было столько всего сложного для восприятия. У меня было много мыслей, но одна выделялась.

— Ты прекрасный мужчина, Дрю Джаггер. И я говорю не о внешности.

Я наклонилась и проложила дорожку поцелуев от начала его шрама и до конца.

— Ты думаешь так только потому, что я опустил часть, где собрал все дерьмо Алексы и вывез его еще до ее возвращения домой, — поддразнил он, хотя я знала, что это не было шуткой.

— Она заслужила. Я бы нарезала дырок в промежностях всех штанов этой тупой суки.

Дрю откинул голову, на его лице было веселье.