Мишень - Кэтрин Коултер

– Прекратите, слышите, прекратите! Я знаком с вами какой-то час, но уже понял, что вы ни за что не оставили бы ее без присмотра, отдали бы жизнь за нее, и вообще все это ужасная случайность. Не желаю больше слушать весь этот вздор! – решительно сказал Рамзи, понимая, что все уверения бесполезны: Молли, должно быть, до конца дней своих не перестанет мучиться от сознания собственной вины. – Поверьте, я никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Такая милая, хорошая девочка. И смертельно меня боялась, а я ничего не мог поделать. К тому же был убежден, что она немая.

Он продолжал говорить ни о чем, лишь бы дать ей время прийти в себя. Наконец в глазах Молли появилось осмысленное выражение. Она выпрямилась и расправила плечи.

– Может, это психическая травма, и она чувствовала себя спокойнее, пока я ничего не, знал о ней. А возможно, всему виной горловой спазм, и очередное потрясение излечило ее. Эм так смело бросилась меня защищать, когда вы пригрозили оружием. Кстати, неужели действительно пристрелили бы меня?

– Не моргнув глазом, если бы вы хоть пальцем пошевелили.

– В таком случае я безмерно рад, что Эмма обрела голос. Наверное, вы совсем извелись за это время. Подумать только, показывать в каждом городе ее снимок и с каждым разом терять надежду.

– Нет, все было не так уж плохо, если не считать местных копов. Все без исключения обращались со мной, как с сумасбродной истеричкой, покровительственно похлопывали по плечу и просили предоставить решать дело им, надежным, сильным парням. В Рутленде я едва не съездила одному по физиономии. Видите ли, я знаю о наших правоохранительных органах не понаслышке, чтобы предвидеть, как начнут разворачиваться события, если похитителя арестуют. Скорее всего он не просидит в тюрьме двух суток и немедленно будет выпущен под залог. И вдруг опять явится за Эммой? Предположим, судья откажется выпустить маньяка под залог, и его задержат и даже осудят. Рано или поздно он выйдет на свободу и снова примется истязать детей, если не Эмму, то кого-то другого. И я не буду спать ночами, думая об этой сволочи. А Эмма? Как она? Такое чудовище достойно публичной казни. – Она смело взглянула ему в глаза. – Окажись этим негодяем вы, я бы не задумываясь вас хотя бы ранила. В этом случае о залоге не могло быть и речи. Вас положили бы в тюремный госпиталь, и, если бы повезло, какой-нибудь порядочный человек подсунул бы вам яда, а может, и сами.., протянули бы ноги.

Рамзи допил кофе и с шутливым сожалением развел руками:

– Похоже, вы не верите в наше правосудие.

– Ни на йоту. Эта система настолько прогнила и отстала от жизни, что преступники чувствуют себя у нас весьма вольготно. Но почему я твержу об этом вам, судье, который каждый день сталкивается с подобным?

Вы не хуже моего знаете, что даже если этого мерзавца поймают, то как только он подпишет чистосердечное признание, так семь лет вместо пожизненного заключения ему обеспечено. Через три года его выпустят за хорошее поведение, и все. Адвокаты-криминалисты ревностно блюдут собственную выгоду. Им плевать на правосудие: главное – огрести побольше бабок. Стоит прижать очередного негодяя, как сразу начинают расписывать, какое тяжелое было у него детство, как папочка и мамочка над ним издевались, и именно поэтому бедняга вырос преступником. Так нечестно. Вы часть этой системы и знаете, как это бывает.

– Верно. Нечестно, – мягко заметил Рамзи. – Послушайте, никто не желает разгула преступности, и мы делаем все, чтобы засадить плохих парней за решетку. Но порой все получается совсем не так, как нам хочется.

– Вот вы и выдали себя.

– Никто из нас не способен долго скрывать свою сущность, – пожал плечами Рамзи.

– Но вы сами сказали, что решили на время скрыться.

– Что поделать, ситуация вышла из-под контроля, – с легким смущением пояснил Рамзи. – Я приехал сюда, чтобы собраться с мыслями. Пусть люди обо всем забудут, и побыстрее.