Отражение - Дженнифер Арментроут (2018)

– Ну да. – И добавил после паузы: – Куда ты клонишь, Дэймон?

Я встретил его испытующий взгляд.

– Адам, мы никогда не видели их тел.

– Нет… не видели. – Даже сквозь загар было заметно, как он побледнел. – К чему ты ведешь?

Все, что я сказал, могло навлечь на всех нас кучу неприятностей.

– Сам не знаю. Только Ди ничего не рассказывай, ладно? Я просто размышляю вслух и не хочу, чтобы она волновалась. Понимаешь?

Адам медленно кивнул, его взгляд вдруг стал неподвижным и отстраненным.

– Да, понимаю.

Я побрился, принял душ и вышел на улицу. На темном небе мерцали звезды. Спустившись с крыльца, я глянул на соседний дом. Ну да, как и думал – на подъездной дорожке только машина Кэт. Ее день рождения, а она коротает вечер в одиночестве.

Фигово.

Я знал, что делать. Я был недоволен тем, как мы расстались прошлой ночью. Надо пойти и извиниться.

Секунда – и я стоял у нее на пороге. В доме грохотала музыка. Я постучал, но понял, что Кэт ни за что не услышит, разве только если вышибить дверь. Я покрутил ручку – не заперто. Помедлил, размышляя, стоит ли входить, но затем услышал ее голос – Кэт пела.

Я зашел. Музыка стала громче. Играла старая песня «Голоден, как волк»[6]. Закрыв за собой дверь, я медленно ухмыльнулся и двинулся на звук.

– «На запах и звук ворвусь. Теряюсь и вновь нахожусь. И я голоден, как волк. Капканы на линии – это… бла, бла, бла – диссонанс в идиллии… или что-то там еще… – Напевая, Кэт появилась в коридоре рядом с прачечной. Повернувшись спиной ко мне, она размахивала руками над головой, но меня заворожило другое – ее носки до колен. А еще – коротенькие шорты, хотя носки в первую очередь… По всей их длине шел узор из северных оленей. – Зубы жадно стучат, истекаю слюной, я охочусь за тобоой… и я голоден, как волк»…

– На самом деле там поется: «Я рычу и вою в погоне за тобою», а не бла-бла-бла, что-то там еще.

Кэт взвизгнула и резко обернулась. Не успел я сказать «Привет», как она поскользнулась и с размаху села на пятую точку.

– Господи. По-моему, у меня сердечный приступ, – произнесла она, прижимая руку к груди.

– А по-моему, ты отбила себе попку. – Я едва сдерживался, чтоб не расхохотаться.

Раскинувшись поперек коридора, она сверлила меня сердитым взглядом.

– Черт побери! Ты что, всегда заходишь в чужие дома без спроса?

– И подслушиваю, как девчонки коверкают песни до неузнаваемости? Ну да, конечно, только этим и занимаюсь. Вообще-то, я несколько раз стучал, но потом услышал твое… пение, а дверь оказалась незапертой. – Я пожал плечами. – Потому и зашел.

– Да уж, вижу. – Кэт поднялась с пола и поморщилась. – Боже, кажется, я и правда отбила зад.

– Надеюсь, что нет. Я к нему весьма неравнодушен. – Я сверкнул усмешкой. – А что это у тебя щеки такие красные? Ты уверена, что не приложилась еще и лицом?

– Ненавижу тебя, – простонала Кэт.

– Не, это вряд ли. – Я оглядел ее. – Милые носочки.

Потерев попку так, что я сразу позавидовал ее ладони, Кэт метнула на меня полный ярости взгляд.

– Тебе что-то нужно?

Сунув руки в карманы, я прислонился к стене.

– Нет, ничего.

– Тогда зачем вломился в мой дом?

– Я не вламывался. Дверь была не заперта, и я услышал музыку. Предположил, что ты здесь одна. Почему в свой день рождения ты занимаешься стиркой и поешь хиты восьмидесятых?

Глаза Кэт округлились.

– К-как ты узнал про мой день рождения? По-моему, я даже Ди об этом не говорила.

Я улыбнулся.

– Помнишь, той ночью, когда на тебя напали у библиотеки, я поехал с тобой в больницу? Тогда и подслушал, как ты диктовала свои данные.

– Правда? – Кэт удивленно посмотрела на меня. – И ты запомнил?

– Ага. Но все же, почему ты убираешься в свой день рождения?

– Вот такая я отстойная.