Звук снега - Кэтрин Кингсли (2017)

– Ты всегда был слишком строг к себе, – печально сказал Малколм, в задумчивости теребя воротник рубашки. – Я не видел другого человека, который, как ты, постоянно был готов взять чужую вину на себя. Даже когда мы были мальчишками, ты всегда заступался за друзей и брал на себя ответственность за наши проделки.

– Это потому, что я был самым крупным, – со смехом сказал Гай.

– И еще самым умным, – добавил Малколм, кивнув. – Ты всегда умел находить выход из трудных ситуаций. Помню, как ты действовал во время той ужасной переделки на Пиренеях, когда мы были на волосок от смерти.

– Пожалуйста, Малколм, побереги свои воспоминания для лучших времен, – остановил его Гай, на лице которого отразилось явное неудовольствие.

Он не любил вспоминать о том периоде своей жизни. Его последнее сражение и то, что случилось впоследствии, были не самой приятной темой для разговоров.

– Это ты побереги свою скромность. Я никогда не забуду того, как ты спас наш отряд от уничтожения. А то, что в официальных донесениях об этом не было ни слова, не имеет значения.

– Это очень великодушно с твоей стороны, мой друг, но меня вполне могли предать военному суду за несуразную глупость, которую я тогда совершил, – сказал Гай, стараясь сменить тему разговора. – Благодарю Бога за то, что я уже не так молод и глуп.

Малколм выразил свое несогласие безразличным взмахом руки.

– Ты жив. Мы все живы. По крайней мере те, кто не погиб в той мясорубке, – уточнил он безразличным тоном. – Не вижу никакой глупости в том, что ты сделал. Доблесть всегда остается доблестью, Гай, и совсем ни к чему принижать ее скромностью. Твоя жена не знала о твоих славных поступках. Может быть, поэтому ценила не твои душевные качества, а лишь титул и деньги. Подумай об этом.

– То, что Лидия ценила мое состояние, это точно. Я только в прошлом месяце узнал, что она незадолго до смерти продала фамильные изумруды де Саллиссов.

– О нет! – вырвалось у Малколма, и он на несколько мгновений замер с открытым ртом. – Но они… они уникальны и практически бесценны!

– Ммм… Я бы мог и далее оставаться в неведении относительно ее поступка, у меня же нет привычки заглядывать в сейф и проверять, что в нем находится. Но совершенно случайно я увидел их на Оливии Креншо. Ошибки быть не может – это были они.

– У этой парвеню! – воскликнул Малколм с брезгливостью. – Она даже не представляет, как неуклюже выглядит, выставляя напоказ свое богатство при полном отсутствии вкуса и манер. Но ты получил драгоценности назад?

– Пока нет, хотя, думаю, вот-вот получу. Ты и представить себе не можешь, что за тягомотина эти переговоры. Мой стряпчий, ее стряпчий, предложение, контрпредложение… В итоге я пообещал заплатить вдвое по сравнению с тем, что получила Лидия. Королевский выкуп, не правда ли?

– А что Лидия сделала с деньгами, как ты думаешь?

– Один Бог знает, – сказал Гай, запуская пальцы в свои густые волосы. – Видимо, у нее были какие-то огромные долги, о которых она не хотела говорить мне. Возможно, Салли Невиль втравила ее во что-то. Ты же знаешь, какие у Салли проблемы из-за пристрастия к азартным играм.

– О, здесь ты абсолютно прав, – согласился Малколм, еще более помрачнев. – Счастье Салли, что Невиль богат как Крез.

– Но скоро этому может прийти конец, если он ее не урезонит.

– Если ты намекаешь на меня, – Малколм принял гордый вид, – то у меня с Салли Невиль все кончено. Она испорченна, эгоистична и скучна. Мне жаль мужчину, который станет следующей жертвой ее чар. Ему предстоит глубоко страдать. Я хочу написать об этом поэму. Может, даже опубликую ее.

– Отличная идея, – поддержал друга Гай, стараясь выглядеть серьезно. – Выведи Салли на чистую воду в своей поэтической манере, только я бы на твоем месте был поосторожнее с именами. Не забывай, что случилось с Байроном.

– Естественно, я обязан завуалировать все образы, – произнес Малколм. – Я же джентльмен, в конце концов.