Память любви - Бертрис Смолл

— К сожалению, так и есть, — вздохнула она. — Валлийцы — свирепые воины, и ты знаешь, что о них говорят, — они пойдут по трупам ради своей цели. Не хочу, чтобы Ардли из-за меня сожгли.

— Ты слишком беспокоишься, — решил он, гладя ее шею. — Не мучь себя, дорогая, я сумею тебя защитить.

— Ха! Неизвестно еще, кто кого защитит! — рассмеялась она, и Рейф, ничуть не оскорбленный, вторил жене.

— Если дойдет до этого, я буду рад твоему мастерству, но пока предпочитаю нечто иное, — прошептал он и стал жадно ее целовать, опаляя кожу горячими губами.

— Дьявол! — пробормотала она.

— Ведьма! — парировал он.

Она ловко вывернулась и уселась на него верхом, спиной к нему, выставляя на обозрение соблазнительную попку. Рейф застонал от удовольствия, когда она взяла в рот его плоть. Приподнявшись, он оказал ей ту же услугу. Неумолимый язык безошибочно отыскал самое чувствительное место и продолжал лизать, пока она, вскрикнув, не выпустила его ноющее от напряжения копье, уже готовое пронзить ее насквозь.

— О Рейф, — выдохнула она и, перекатившись на спину, протянула к нему руки.

Скользнув между ее бедрами, он вошел в тесный грот.

Нежные, как шелк, груди, терлись о его торс. Ее пальцы зарылись в его темные волосы. Приподнявшись, он положил ей палец в рот, и она принялась сосать его. Рейф слегка отстранился, с силой врезался в нее, и она что-то пролепетала.

Как часто за последние месяцы именно она вела их любовные игры и умело управляла страстью! На этот раз он возьмет верх. Оттолкнувшись и не выходя из ее лона, он оседлал горячие бедра и замер.

— Пожалуйста… — прошептала она.

— Я еще не готов, — мягко возразил он, продолжая ласкать ее сладкие грудки.

— Но ты тверд как скала, — всхлипнула она.

— Да, и собираюсь пока остаться таким. Разве твой повелитель, халиф, всегда был нетерпелив?

Он слегка пошевелился.

— Старики часто спешат, боясь, что их пыл угаснет.

Он нежно стиснул мягкие округлости ягодиц.

— Он ж-жаловался… с-совсем как ты. О Господи, я хочу тебя! Скорее! — в отчаянии выкрикнула она.

Вместо ответа Рейф стал ласкать крохотный шарик, терзая чувствительную плоть, пока она едва не потеряла сознание от острого, мучительного наслаждения.

— Вот видишь, жена, каких восторгов ты лишаешься из-за своей торопливости?

Он снова лег на нее и погрузился в изнывающее, раскаленное лоно. Оба кричали, обезумев от страсти, и вместе достигли пика. Когда его семя наконец пролилось, он все равно не вышел из нее. Губы встретились в нежном поцелуе и не разъединялись, пока его плоть снова не набухла.

Ронуин всегда утаивала какую-то часть себя, но в эту ночь безоглядно раскрылась, отдавая всю свою любовь. Она ощущала себя одновременно слабой и непобедимой. Он ошеломил ее своим чувственным голодом, но все же она ощущала неведомую ранее свободу и ничего не боялась.

Позже она рыдала от счастья в его объятиях, и Рейф де Боло понял, что именно жена подарила ему в эту ночь.

Рейф крепче прижал ее к себе. Большая ладонь пригладила непокорные пряди. Шепча что-то неразборчиво-утешительное, он долго укачивал ее, прежде чем сказать:

— О Ронуин, разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя? Я так часто говорю тебе об этом!

— На свете не было столь сладостной любви, как наша, — всхлипнула она. — О, как жаль, что я не была девственной в нашу первую ночь, дорогой, как жаль!

— Да я Бога за это благодарю! — засмеялся Рейф. — Предпочитаю искусную в любви женщину святой невинности!

— Правда? — с беспокойством спросила она, поднимая к нему мокрое лицо.

— Правда, — кивнул он. — Эдвард, как я подозреваю, вряд ли умеет ублажить женщину, но твой халиф оказался человеком опытным и мудрым. Он победил твои страхи и научил дарить мужу блаженство. Я благодарен ему, любимая, но очень ревную. Если когда-нибудь посмотришь с вожделением на другого мужчину, убью тебя своими руками!