Джульетта - Энн Фортье

Маэстро один мучился предчувствием неотвратимого апокалипсиса. На лицах зевак, которых он расталкивал в своем крестовом походе на Фонтебекки, торопясь успеть до начала скачек, не ложились мрачные тени, все пировали, никто никуда не спешил. Отвоевав место у дороги, можно было не торопиться на место старта. Конечно, в Фонтебекки сегодня есть на что посмотреть — пышные палатки, традиционные фальстарты, знатные семейства, чьи сыновья принимают участие в скачках, — но что может сравниться с приближающимся громоподобным гулом пятнадцати галопирующих боевых коней, несущих к победе юных рыцарей в сверкающих доспехах?

В Фонтебекки запыхавшийся маэстро направился прямо к штандарту с орлом. Ромео уже вышел из желтой палатки в сопровождении своих кузенов и других родственников-мужчин, сегодня на редкость неулыбчивых. Даже команданте Марескотти, всегда находивший слова поддержки, выглядел как солдат, попавший в засаду. Он сам держал лошадь под уздцы, когда Ромео садился в седло, и только он один обратился к сыну.

— Не страшись, — услышал маэстро слова команданте, поправлявшего бронированный намордник, закрывавший голову коня. — Он стоит как ангел, но полетит как дьявол.

Ромео молча кивнул, неразговорчивый от волнения, и взял поднесенное копье с флагом с орлом, с которым ему предстояло скакать. Если Пресвятая Дева будет к нему благосклонна, на финише он обменяет это копье на палио. Если же паче чаяния Богородица сегодня в ревнивом настроении, он последним воткнет свое копье в землю перед собором и получит в руки живую свинью как символ своего позора.

Когда вынесли шлем, Ромео заметил маэстро Амброджио и так удивился, что даже лошади передалось его волнение.

— Маэстро! — воскликнул он с вполне понятной горечью в голосе. — Пришли нарисовать картину моего поражения? Уверяю вас, оно будет весьма зрелищным, с точки зрения художника.

— Вы правы, — покорно отозвался маэстро Амброджио, — насмехаясь надо мной. Я вручил вам карту, приведшую прямо к несчастью, и сейчас ничего так не хочу, как исправить причиненное зло.

— Ну, так исправляй, старик! — сказал Ромео. — И лучше поспеши, ибо я вижу, что барьер натянут.

— Я так и поступлю, — сказал маэстро. — Если позволите говорить с вами прямо…

— На околичности нет времени, — согласился команданте Марескотти. — Давай выслушаем его.

Маэстро Амброджио откашлялся. Тщательно отрепетированная речь, которую он готовил все утро, сразу вылетела из головы — он едва мог припомнить начало, но необходимость вскоре пересилила красноречие, и он выпалил свои секреты в том порядке, в котором сам их узнал.

— Вы в большой опасности, — начал он. — И если вы мне не поверите…

— Верим! — рявкнул команданте. — Говорите по делу!

— Один из моих учеников, Гассан, — продолжил маэстро, — подслушал разговор в палаццо Салимбени вчера вечером. Он писал ангела на потолке — херувима, кажется…

— К дьяволу херувимов! — взревел команданте Марескотти. — Как Салимбени удумал навредить моему сыну?

Маэстро набрал воздуха в грудь.

— План, если не ошибаюсь, следующий: здесь, в Фонтебекки, не станут делать ничего — слишком много зрителей. Но на полпути, у Порта-Камоллии, где дорога расширяется, сын Толомеи и еще кто-нибудь попытается загородить вам дорогу и столкнуть в канаву. Если сын Салимбени получит над вами преимущество, то удовлетворится тем, что задержал вас. Но это только начало. Когда вы въедете в город, будьте осторожны, проезжая по территории контрад, которые контролирует Салимбени. В Маджионе и Санто-Стефано на башнях будут люди, которым приказано бросать в вас чем-нибудь тяжелым, если вы будете в числе первых трех всадников. В Сан-Донато и Сант-Эгидио будет поспокойнее, но если вы возглавите скачки и у вас будут шансы на победу, то покушения и там не избежать.

Ромео взглянул на отца.

— Что ты об этом думаешь?