Джульетта - Энн Фортье

Дженис не обрадовали мои аргументы, но делать было нечего.

— Ладно, по крайней мере честно, — вздохнула она. — Значит, Шекспир ошибся: не было никакого Меркуцио, погибшего по глупости и призвавшего чуму на дома Ромео и Тибальда. Проклятие исходило от монаха. Чудненько. Но тогда у меня второй вопрос: вот если реально поверить в существование этого проклятия, что тогда? Как можно поглупеть настолько, чтобы попробовать его снять? Ведь речь идет даже не о покаянии, а об «исправлении» содеянного, черт бы все побрал! А как? Нам что, выкопать старого Салимбени и заставить его изменить решение и… и… и притащить в собор, чтобы он упал на колени перед алтарем или где там полагается падать? Я-вас-умоляю! — Она с вызовом глянула на нас с маэстро Липпи, словно это мы подкинули ей проблему. — Не лучше ли будет улететь домой, оставив дурацкое проклятие здесь, в Италии?

— Мама сделала это целью своей жизни, — ответила я. — Она старалась не поддаваться и остановить проклятие. Наша миссия — закончить начатое мамой, мы ей многим обязаны.

Дженис ткнула в мою сторону побегом розмарина.

— Хрена собачьего мы ей обязаны! — начала она, но, увидев мои сузившиеся глаза, спохватилась и закончила спокойнее: — Если на то пошло, мы обязаны ей только тем, что остались в живых.

Я тронула распятие, висевшее у меня на шее.

— Я это и имела в виду. А если мы хотим оставаться в живых долго и счастливо, тогда у нас просто нет иного выхода, кроме как остановить проклятие. Ты и я, Джианноцца. Больше некому, других не осталось.

Взгляд сестрицы говорил, что она смягчилась и признает мою правоту, но природная вредность мешает в этом признаться.

— Это хрен знает что, — сказала она. — Ну ладно, предположим на секунду, что проклятие действительно существует и что, если мы его не остановим, оно реально убьет нас, как убило маму и папу. Вопрос в том, как. Да нет, балда, я имею в виду, как остановить проклятие!

Я взглянула на художника. Весь вечер маэстро был непривычно серьезен, но и он не знал ответа на вопрос Дженис.

— Не знаю, — призналась я. — Как-то через золотую статую и кинжал с палио, хотя я пока не понимаю, каким образом.

— Раз-два, кружева! — Дженис всплеснула руками. — Прям берегись, проклятие! Вот только мы не знаем, где статуя. В трактате сказано, что Салимбени похоронил их в самой что ни на есть священной земле и поставил стражу в часовне, но это может быть где угодно. Короче, где статуя, мы не знаем, а ты к тому же потеряла кинжал и знамя. Поразительно, что ты еще не посеяла распятие, хотя мне оно не кажется ценной вещью.

Я посмотрела на маэстро Липпи.

— Книга, которая у вас есть, о «Глазах Джульетты» и могиле… Вы уверены, что там ничего об этом не сказано? В прошлый раз вы посоветовали мне спросить Ромео.

— И вы спросили?

— Нет, конечно! — с раздражением ответила я, хотя знала, что нечего на зеркало пенять. — Я до сегодняшнего дня не знала, что он Ромео!

— Тогда почему бы вам, — спросил маэстро Липпи как само собой разумеющееся, — не спросить его при следующей встрече?

Была уже полночь, когда мы с Дженис вернулись в отель «Чиусарелли». Едва мы вошли в вестибюль, диретторе Россини поднялся из-за стойки и вручил мне стопку сложенных записок:

— Капитан Сантини звонил сегодня в пять, — укоризненно сообщил он, без слов обвиняя меня в физическом отсутствии в номере и отсутствии желания ответить на звонок. — И много раз потом. Последний звонок был… — Он подался вперед, щурясь на часы на стене: — …семнадцать минут назад.