Джульетта - Энн Фортье

— Чего я не понимаю, — начала я, твердо решив слезть с забуксовавшей темы и взглянуть на ситуацию в целом, — так это для чего им вообще этот пузырек. Если они действительно хотели покончить со старым проклятием на Толомеи и Салимбени, тогда подделка свершившегося брака Ромео и Джульетты — последнее, что они затеяли бы. Не думали же они обмануть Деву Марию?

Дженис сжала губы.

— Ты права. Бессмыслица какая-то.

— Насколько я понимаю, — продолжала я, — единственный, кто остался в дураках — ну, кроме меня, — это брат Лоренцо. Вернее, остался бы в дураках, если бы они воспользовались содержимым пузырька.

— Ну, для чего им, черт побери, надувать брата Лоренцо? — всплеснула руками Дженис. — Он же просто мирная старая развалина. Разве что… — Она взглянула на меня, приподняв брови. — …только у него есть доступ к чему-то, куда они хотят попасть. К чему-то важному. К чему-то ценному. Такому, как…

Я резко выпрямилась.

— Могиле Ромео и Джульетты?

Мы уставились друг на дружку.

— Сдается мне, — медленно кивнула Дженис, — что здесь есть связь. Когда мы говорили об этом у маэстро Липпи, я подумала, что ты с ума сошла. Но, похоже, ты попала в точку. Исправление содеянного невозможно без реальной могилы и статуи. Как тебе такая версия: убедившись, что Ромео с Джульеттой наконец-то стали мужем и женой, Толомеи и Салимбени должны отправиться к их могиле и преклонить колени перед статуей?

— В проклятии сказано «преклонить колени перед Пресвятой Девой».

— Ну и что? — пожала плечами Дженис. — Значит, статуя как-то связана с Девой Марией. Проблема в том, что им неизвестно точное место. Его знает только брат Лоренцо, поэтому он им нужен.

Некоторое время мы молчали, обдумывая варианты.

— Знаешь, — наконец сказала я, складывая палио. — Мне кажется, он не в курсе.

— Кто?

Я взглянула на нее, краснея.

— Ну как кто… он.

— О Господи, Джулс! — застонала Дженис. — Прекрати защищать это дерьмо! Ты видела его с Умберто, и… — Она попыталась смягчить резкость в голосе, но это ей было внове и потому не очень хорошо получалось. — …он пытался задержать тебя у ворот и требовал отдать им книгу. В курсе он!

— В этом случае, — сказала я, охваченная абсурдным желанием защитить и оправдать Алессандро, — он бы действовал по плану, а не… Ну, ты поняла.

— Занимался укреплением физических связей? — чопорно подсказала Дженис.

— Именно, — кивнула я. — Плюс он бы не удивился, когда Умберто отдал ему флакон… Да что там, он бы с самого утра пузырек в кармане таскал!

— Милая моя! — Дженис оглядела меня поверх оправы несуществующих очков. — Он вломился в твой номер, солгал тебе, украл мамину книгу и отдал ее Умберто. Он гнусный тип, и мне без разницы, что у него есть «петушок» и яйца и он знает, как их использовать. Все равно он, пардон муа за мой французский, ша нуар в мешке. Что касается твоей разлюбезной мафиозы…

— Кстати, о лжи и вторжении в мой номер, — перебила я, глядя на сестрицу в упор. — Отчего ты мне сказала, что он разгромил мою комнату, если это сделала ты?

Дженис задохнулась:

— Что?!

— Будешь это отрицать? — холодно спросила я. — Что ты вломилась в мой номер и обвинила в этом Алессандро?

— Эй! — заорала она. — Он тоже туда лазал, ясно? Я твоя сестра! Я имею право знать, что происходит… — Она осеклась и притихла: — А как ты узнала?

— Он тебя тоже видел, и решил, что ты — это я, и мне приспичило спуститься по балкону.

— Он перепутал меня с… — У Дженис недоверчиво приоткрылся рот. — Вот теперь я оскорблена! И серьезно!

— Дженис! — резко сказала я, видя, что сестрица, как в былые дни, наглеет на глазах. — Почему ты мне солгала? После всего случившегося я вполне могу понять, почему ты проникла в мой номер. Ты думала, я пытаюсь обманом завладеть твоей долей наследства?

— Ты догадалась? — Дженис посмотрела на меня с проблеском надежды.

Я пожала плечами: