Джульетта - Энн Фортье

Последовала короткая пауза. Две стрелы одна за другой попали в цель, отчего чучело заплясало на своей веревке как настоящий повешенный. Наконец, команданте Марескотти удалось выровнять дыхание, и он заговорил уже спокойнее, твердой рукой ведя корабль беседы по курсу здравого смысла.

— Возможно, но твоя подруга — племянница дурака.

— Влиятельного дурака.

— Власть и лесть отнимают последний разум.

— Я слышал много хорошего о его щедрости к родственникам.

— А что, их много осталось?

Ромео рассмеялся, отлично понимая, что отец вовсе не острил.

— Несколько уж точно имеется, — сказал он. — Примирение не нарушалось уже два года.

— Это, по-твоему, примирение? — Команданте Марескотти все это уже видел, и пустые обещания коробили его сильнее, чем откровенная ложь. — Если Салимбени нападают на замки Толомеи и грабят странствующих монахов, помяни мое слово: мирной жизни конец.

— Так почему не заключить союз теперь же — с Толомеи? — настаивал Ромео.

— И стать врагами Салимбени? — Команданте Марескотти, прищурившись, посмотрел на сына. — Если бы ты в городе набрался столько ума, сколько выпил вина и познал женщин, ты бы знал, что Салимбени вооружает своих людей и собирает силы. Его цель — не только наступить на горло Толомеи и прибрать к рукам меняльный и ссудный промыслы, но осадить Сиену — крепостей вокруг у него достаточно — и захватить власть в республике. — Команданте, хмурясь, ходил по двору взад-вперед. — Я знаю этого человека, Ромео. Я заглянул в его глаза и сделал выбор — запереть за решеткой и уши, и двери дома от его амбиций. Не знаю, кто лучше — его друзья или его враги, поэтому Марескотти не станут на сторону ни тех, ни других. Совсем скоро Салимбени сделают безумную попытку свергнуть закон и напоят город кровью. Придут иностранные наемники, и сиенцы будут сидеть в своих башнях, ожидая зловещего стука в дверь и горько сожалея о заключенных союзах. Я не хочу быть одним из них.

— Но кто сказал, что эти несчастья нельзя предотвратить? — не сдавался Ромео. — Если объединить силы с Толомеи, другие благородные семейства сплотятся под нашим знаменем с орлом, и Салимбени останется без поддержки. Можно вместе переловить головорезов, и дороги вновь станут безопасными. С деньгами Толомеи и твоей славой можно творить великие дела! Новую башню на Кампо закончим за несколько месяцев, новый собор — за несколько лет, и люди будут благословлять в молитвах предусмотрительность Марескотти.

— Мужчина не должен думать о молитвах, пока жив, — заявил команданте Марескотти, остановившись, и вскинул арбалет. Стрела пробила голову соломенной куклы точно в центре и воткнулась в горшок с розмарином. — Вот после смерти — на здоровье. Живым, сын мой, должно искать славы, а не лести. Истинная слава — в глазах Господа. Лесть — пища бездушных. В глубине души ты можешь гордиться, что спас девушке жизнь, но не нужно требовать признания от других мужчин. Тщеславие не к лицу благородному человеку.

— Мне не нужна награда, — возразил Ромео. Совершенно мальчишеская гримаса обиды стянула его мужественное лицо. — Я хочу ее. Меня мало трогает, что подумают люди. Если ты не благословишь мое намерение жениться на ней…

Команданте Марескотти поднял руку в перчатке, чтобы остановить сына, прежде чем он скажет непоправимое.

— Не угрожай мне поступками, которые причинят тебе больше вреда, чем мне. Не веди себя как сопливый мальчишка, иначе я отменю разрешение на твое участие в Палио. Даже мужские игры — в особенности игры! — требуют этикета взрослых мужчин. Как, кстати, и брак. Я тебя не обручал и не сговаривал…

— Уже за одно это я люблю моего отца!

— …потому что разгадал твой характер с младых ногтей. Будь я дурным человеком и пожелай отомстить злейшему врагу, разрешил бы тебе похитить его единственную дочь и позволить растерзать ее сердце, но я не таков. Я упорно ждал, когда ты, наконец, сбросишь одежды ветрености и научишься гоняться за одним зайцем.