Горячий ключ - Валентина Мельникова (2001)

— Какое это имеет теперь значение?

Крошечная слезинка скатилась у нее по щеке.

Артем подхватил ее пальцем, И вдруг, не отдавая себе отчета, прижал Ольгу к груди и принялся целовать ее лицо. Она сдавленно охнула, напряглась, пытаясь освободиться, но Артем, окончательно потеряв голову, приник к ее губам, которые податливо раскрылись, но только на мгновение. А уже в следующее мгновение он лежал на спине и с недоумением смотрел на стоящую над ним женщину.

— Ты что? — спросил он, пораженный таким неожиданным и явно профессиональным броском. — Очумела?

Ольга поставила ему ногу на грудь и слегка придавила.

— Послушай, Таранцев, если я немного расслабилась и сказала чуть больше, чем положено, это не значит, что я позволю тебе какие-то вольности. Да, я — вдова, но не шлюха и умею постоять за себя.

Она отошла в сторону и присела на камень, с явной насмешкой наблюдая за тем, как он поднимается с земли, потирая ушибленный локоть. Наконец Артем устроился на камне поодаль и, не глядя на Ольгу, принялся стряхивать песок и сухую траву, прилипшие к джинсам.

— Помочь? — Женский голос звучал язвительно, и Артем заметил, что она едва сдерживает смех.

— Какая ты, к черту, тренер по художественной гимнастике, наверняка каратистка или дзюдоистка, — сказал он сердито, стараясь скрыть смущение.

— Ты мне льстишь, Таранцев, — сказала она весело и подала ему руку. — Мир?

— Мир! — Он слегка сжал ее ладонь. — Почему ты стала звать меня по фамилии? Я ведь сказал уже: я — Артем. Просто Артем.

— Во-первых, хоть ты и Артем, но далеко не так прост, как пытаешься казаться, а потом, мне нравится твоя фамилия. Таранцев, — произнесла она слегка нараспев. — Таран. Неплохо звучит, а?

Артем усмехнулся:

— К слову, в армии меня звали Таранью, а это звучит менее романтично.

— А я знаю почему. — Она коснулась его щеки ладонью, провела сверху вниз, почти погладила. — Потому что ты худой и смуглый, словно на солнце закопченный. — И тихо добавила:

— И колючий.

Артем судорожно перевел дух и отвел ее руку от лица.

— Пора идти. — Он старался не смотреть ей в глаза, понимая, что может опять сорваться, и тогда им не уйти отсюда до утра. — Уже темнеет. Пойду проверю, как там Дима, а ты возвращайся в лагерь.

— Есть, товарищ полковник! — Она лихо козырнула и пошла вниз по тропинке. На повороте оглянулась, и только зубы блеснули в надвигающихся сумерках. — А ты классно целуешься, Таранцев, правда, я не вру. — И, засмеявшись, скрылась среди камней.

А он стоял некоторое время без движения, смотрел ей вслед и никак не мог понять, почему вдруг так тревожно забилось его сердце. И наконец понял: ни единая душа в этой дыре, даже Пашка, не знали, что в прошлой своей жизни он был полковником.

Глава 13

Пока Шевцов рылся в металлическом хламе, Каширский сидел, с клекотом посасывая свою пустую трубку и задумчиво взирая на стену лесистых гор на западе. Сердце его колотилось от быстрого подъема, он слегка задыхался, но вес равно чувствовал себя несравненно лучше, чем в первую ночь в горах. Сейчас профессор почти не думал о сердце, а прокручивал в голове некоторые детали — детали науки убивать без пороха. Он четко представлял себе расстояние, траекторию, проникающую способность снарядов, которые можно будет запустить из оружия, изготовленного в ближайшем времени из металлических пластин и проволоки, и старался совместить мысленно выстроенные графики с имевшимся в наличии материалом.

Каширский посмотрел вверх на остатки деревянных балок, и новая идея пришла ему в голову, но он решил пока повременить с ней — первым делом надо было заняться арбалетом.

Шевцов наконец-то выпрямился и показал Каширскому плоскую пружину:

— Это часть автомобильной рессоры. Подойдет?

Каширский взял ее, попытался согнуть и не смог.

Она была слишком упругая.