(Не)любимый муж - Анастасия Соловьева

— Да. Но это уже не важно, — Яр гладит мои волосы, касается пальцами шеи и плеча. По коже бегут мурашки, я вздрагиваю и улыбаюсь. Всё ещё не привыкла к реакции своего тела, каждый раз удивляюсь, что у меня так быстро получается вновь захотеть Яра. Иногда хватает нескольких минут на восстановление.

— Извини, я устала сегодня. Хочу спать.

Над головой раздаётся тяжёлый вздох, тёплое дыхание ласкает щеку. Яр отстраняется, и я испытываю острый приступ страха. Вот сейчас он уйдёт в ванную, а когда вернётся — ляжет ко мне спиной и заснёт, даже не поцеловав перед сном. Я недавно призналась ему, что после секса нуждаюсь в обнимашках, в тепле и заботе. Он понял, больше никогда не отворачивался от меня.

Но сейчас я вру, и Ярослав это чувствует. Он имеет право вести себя отчуждённо, но я безумно боюсь остаться наедине со своими невесёлыми мыслями. В груди нещадно жжёт, паника накатывает удушающими волнами. Я тянусь к Яру, нахожу его губы и прижимаюсь к ним, без слов умоляя помочь мне, приласкать, утешить.

Он мягко отвечает на поцелуй, не углубляя его, а лишь касаясь моих губ своими, наслаждаясь нашей близостью, в которой нет сексуального подтекста, только странное восторженно-щекочущее чувство в груди и в солнечном сплетении.

— Мне звонила мама.

Прервав поцелуй, Яр снова обнимает меня за талию, а я опираюсь подбородком о его грудь и смотрю на чувственные губы, которых только что касалась. В глаза заглянуть пока не решаюсь, быстро пересказываю суть телефонного разговора с мамой.

— И почему ты так встревожена?

— Отчиму всегда было на меня наплевать. А тут вдруг переживать начал, встретиться хочет. С чего бы вдруг?

— Кем он работает?

Перед Яром не нужно долго распинаться, объяснять суть своих переживаний — он сразу зрит в корень. За это я его очень уважаю.

— Точно не знаю. Отчим занимает руководящую должность в строительной фирме своего двоюродного брата.

— Успешная фирма?

— Вроде да. У Виктора есть квартира в центре города, большой двухэтажный дом, дорогая техника, машина тоже классная. Ну, мне так кажется. Он обеспеченный человек, вряд ли ты его интересуешь из-за денег. Я зря распереживалась…

Чувствую себя мерзко из-за того, что подозреваю Витюшу в меркантильности. Очень хочу ошибаться.

— Майя, если твой отчим обеспеченный, почему ты жила в общаге, работала официанткой в сомнительном заведении и говорила, что у тебя нет денег? — голос Яра становится сухим, недоверчивым. Я вижу, как кривятся его красивые губы, как напрягается челюсть.

— Виктор решил, что с восемнадцати лет я должна сама себя обеспечивать. Это касается и жилья, и пропитания, и всего прочего.

— Виктор решил? А твоя мама его поддержала? — гневно вопрошает Яр.

— Да, конечно, — хочу, чтобы голос звучал беззаботно, но он срывается на последнем звуке.

Яр целует меня в макушку, обнимает так крепко, что дышать становится невозможно. Я делаю вдох, а из губ вырывается жалобный всхлип. Чёрт, напрасно затронула эту тему. Слишком она болезненная, дерёт что-то внутри, корёжит и печёт даже спустя два года.

— Кроме дома и машины что-то ещё указывает на обеспеченность твоего отчима? Путешествия, рестораны, покупка новой техники, развитие собственного бизнеса?

— Нет, Виктор очень экономный. Дома убирается мама, готовит тоже она, по ресторанам они не ходят — отчим не любит пафосные заведения. На море они в последний раз были два года назад. Потом отчим стал много работать, ему не до путешествий.

— Что-то не сходится.

— Виктор — мудак, придерживающийся старых взглядов на жизнь. А ещё он скряга, любит копить деньги, а не тратить их. Я просто накрутила себя, не ожидала, что мама позвонит в пятницу вечером. Она ведь не разговаривает со мной, когда дома торчит отчим…

— А как давно твоя мама живёт с Виктором?