Я хочу от него сына - Желана Соколова (2021)

— Ага, проголодалась вот, — обернулась к нему с голливудской улыбкой и смачно откусила от своей порции, — жрать хочу, слона съем. Столько энергии потрачено-то.

Как оказалось, выдержать противостояние взглядов я была не готова.

Едва не поперхнулась от вида бурильщика. Стоит, блин, Аполлон во всей своей нагой красе.

Быстро отворачиваюсь к плите, делая вид, что мне чрезвычайно интересно, какова степень готовности второй порции.

Меньше всего мне сейчас хотелось бы выглядеть той самой наивняшкой, которая по утру с преданным заискивающим взглядом собаки ждет милости.

Ну, не гоните меня, оставьте себе. Тьфу, черт!

Кажется, я сваляла дурака. Ну какого, меня занесло в готовку?

Надо было сделать тупо заказ на доставку. Ага. И плевать, что точного адреса бурильщика не знаю. Можно было локацию включить. Эх.

«Хорошая мысля приходит опосля». Рефлекс, как у собаки Павлова. Санитар моего холодильника чаще батя, чем я сама. Готовить люблю, хоть из большинства приготовленных блюд — мало, что ем. Особенная диета у меня, выработанная собственным опытом, методом проб и ошибок. И еще я тщательно жую, не меньше двадцати пяти раз, что челюсть сводит. Зато жрать от пуза желание быстро пропадает.

Что же делать-то?

Паника неудержимо накрывала мое сознание. Вот она, неловкость. «Здратути!»

Таракашки активно заметались в черепной коробке, подыскивая приемлемый и сносный вариант для оправдания моих действий.

— Какой зачетный вид, детка. Даже не знаю, что съесть в первую очередь, тебя или завтрак?

Какое-то мгновение, и Федечка прижимается к моей спине, по-свойски забираясь руками мне под футболку и сминая ягодицы. Естественно, на мне никаких трусов.

С пола подбирать и надевать их на себя я не рискнула. А сменки в сумочке, как у предусмотрительной Любаши, у меня не имеется.

Пульс тут же начинает частить, когда мужчина кладет голову на мое правое плечо, заглядывая в сковороду, а я чувствую попой его полноценный стояк.

— И что тут у нас? — бархатным голосом вопрошает он.

— «Он врезал своим молотом по её наковальне, что высек искры».

— Что-что ты сказала? — ржет над моим ухом Федор.

Я что, это вслух сказанула? Мама миа! Иногда такую дичь нелепую выуживаю из недр памяти, при этом совершенно выпадая из реальности.

— Я говорю, сама так отощала, что и тебя съем, и завтраком это дело заполирую, — отважно оборачиваюсь к нему лицом. — Так что, медвежоночек ты безсоусный, вовремя проснулся. Еще чуть-чуть, и никакого бы завтрака не увидел. Так заморить девушку, ай-я-яй, — провожу большими пальцами по небритым щекам, и делаю большой «ам» или «клац» у его носа. — Сейчас сожру тебя вместо шавермы.

Какой же он. Так и хочется ижмякать, покусать, зацеловать. Впервые меня так торкнуло. Ой, опять эти бабульчатые деревенские стародавние словечки. Нет-нет, да вспомнятся из бабушкиного лексикона. Хорошо, что только мысленно, а не вслух.

Он отклоняется. Видимо, нос спасает. Смеюсь над его реакцией, не сдерживая себя.

Естественнее, Ева, надо. Проще-проще.

Вжимаюсь носом в его шею, закрываю глаза и вдыхаю Федечкин запах, который заставляет дрожать каждую мою клеточку, а также пробуждать всех пресловутых бабочек, вспорхнувших лихо внизу живота.

— Это кто еще кого съест, — парирует зеленоглазый, когда я медленно поднимаю голову от его плеча и заглядываю в глаза.

О, а в помещении они у него уже не желтые, а серо-зеленые.

— Ева, а по попе? — буквально жамкает мои булочки своими большими ладонями горячий и слегка рассерженный мужчина. — Сейчас же пиз*ец тебе будет.

Вот и угрозы опять пошли в ход.

— Ты, однако, к моей заднице неравнодушен? — подразниваю в ответ.

— Ну, все! Сама напросилась, — подхватывает меня под попу и тащит, нет, не к постели.

К креслу. В нем удобнее самому усесться и меня устроить на своих коленях, уложив животом вниз.