Ты мне (не) нужен - Адалин Черно

После ужина мы отправляемся домой. Рома говорит, что уже едет к нам, и я немного расслабляюсь. Пока мы доедем, он уже будет ждать нас у подъезда и если что — защитит. Вначале я отвожу Лилю домой, и только потом двигаюсь к нашему дому. С каждым километром внутри что-то переворачивается. Я боюсь увидеть там Славу с теми подарками, о которых он говорил вчера. Приближаясь к подъезду, глушу двигатель и поворачиваюсь к мальчикам. Нужно им рассказать.

— Мам, там папа? — удивленно спрашивает Олег.

Я не успеваю даже повернуться, как он отщелкивает ремень и выскакивает на улицу. Паша следует за ним, правда, не так резво. Скорее, даже нехотя. Мне не остается ничего другого, как пойти за ребятами. Слава стоит в паре метров от автомобиля, с огромными пакетами в руках и искренней настолько, насколько он умеет, улыбкой.

— Папа! — Олег бежит к нему, не обращая внимания на подарки, обнимает его и не отходит ни на шаг.

Пашка остается рядом со мной, смотрит на отца исподлобья и складывает руки на груди. К отцу не спешит, но Паша никогда не был с ним близок, тянулся всегда больше ко мне, защищал, когда мы ссорились, хотя и мелкий тогда еще был. Мы семь лет назад, считай, развелись. Ребятам тогда по пять было, маленькие. Олег трудно переживал, с Пашой было проще. Потом как-то устаканилось, но сейчас я отчетливо вижу, что один из сыновей соскучился по отцу, требует его внимания, в то время, как второй стоит в стороне.

Слава обнимает сына, треплет его по волосам, осматривает, будто не веря, что тот так вырос. После он, наконец, сосредотачивает взгляд на нас с Пашей. На меня смотрит с превосходством, а на сына с ожиданием. От его пристального взгляда я вынуждена обхватить себя руками, закрываясь.

— А ты что, Паш? — спрашивает у второго сына, теряя ко мне интерес. — Не соскучился, значит?

— Ты нас бросил, — шипит Пашка, подходя ко мне и обнимая меня за плечи.

Ему всего двенадцать, а он умело считывает мою растерянность. Своими объятиями будто защищает меня от отца, которого считает предателем. Наверное, это неправильно, но я и не думаю пресекать его ненависть, как-то разубеждать его, говорить, что он не прав. Это вранье. Слава действительно их бросил. Оставил на три года, а вернулся будто и не было ничего. Будто так и должно быть.

— Вижу, все так же остался маменькиным сынком, — кривится Слава, вызывая во мне желание хорошенько ему врезать.

— Не слушай его, Паш, — подбадриваю сына, хватая его за руку, которой он меня обнимает. — Ты самый лучший.

— Ты главное не волнуйся, мам, — тихо говорит мне. — И не плачь, ладно? Не вздумай плакать.

Слезы сами подкатывают к глазам после его слов. Не потому, что мне неприятно присутствие Славы, а из-за того, как сын меня поддерживает. Я молча киваю, смаргиваю слезы и ободряюще улыбаюсь Пашке, давая понять, что все в порядке. Он вырос так. Достает мне до плеча, а я ведь не маленькая ростом, вытянулся, стал широким в плечах. Еще несколько лет, и отбоя от девчонок не будет. Я думаю об этом, чтобы отвлечься и успокоиться, чтобы не хотеть врезать Славе и не выставить себя неуравновешенной истеричкой перед сыновьями.

— Я и тебе подарки привез, — не унимается Слава, обращаясь к Паше. — Точно не хочешь подойти?

— Не хочу. И подарков твоих мне не надо.

— Ну, раз не надо...

Слава пожимает плечами и отдает пакеты, что держит в одной руке, Олегу. Те, что сжимает пальцами другой относит к себе в машину и запихивает в багажник. Я же мотаю головой и понимаю, что он даже не пытается заслужить расположение Пашки. Напротив, настраивает ребят друг против друга, заставляет выбирать, сомневаться. Паша ведь тоже ребенок, что ему стоило проглотить обиду и дать эти пакеты. Не ему, если не возьмет, так мне.