Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Кифер дернулся, почуяв намек как минимум на его вчерашний визит к Лукьяновой. Поля начинало всерьез раздражать, что при признаках малейшей опасности Дияра бежала прятаться за спиной своего психотерапевта. И ведь работало же! Этот тип с блестящей лысиной ее активнейшим образом защищал. Как когда-то это делал Савельев… Поль вытерпел отнюдь не пару неловких минут в кабинете своего бывшего наставника из-за неподобающего отношения к этой девчонке. Дияра – всеобщая любимица. И такая бестолковая, не замечающая совершенно очевидных вещей.

– Было очень больно, да? – вмешался в его мысли Нестеров. Кифер лениво-вопросительно приподнял бровь. – Вы любили ее, а она на ваших глазах себя убивала день за днем. Час за часом. Своими руками. Таяла, отказываясь признавать очевидное. И вы ничего не могли с этим сделать. Обещания попытаться завтра, послезавтра, через неделю, как только случится солнечное или лунное затмение, как только решится ситуация с ее братом… – В этом месте Кифер нахмурился. При чем тут брат Дияры? Он о нем почти ничего не слышал. – Просто сегодня день такой трудный, а ей так больно и плохо. Любой потеряет аппетит, когда не клеится. И вы ее жалели, убеждали себя, что это все действительно нормально, что время есть. Ведь так она и говорила. Все в порядке, просто нужно еще немножко терпения, это скоро закончится, ей нужно сосредоточиться на роли, а после премьеры все точно станет иначе. А потом она упала, и вы поняли, что все это было ложью, что возможность убивать себя была для нее важнее всего: важнее вашей хваленой работы, спектакля, успеха и даже… отношений, – с заметным и дико раздражающим сочувствием закончил Нестеров. – Она лгала, находясь на самой грани, и ничего не предпринимала. И лгала, что ваше присутствие ей помогает.

Руки Кифера сами собой сжались в кулаки. Скрипнули зубы, но губы сложились в высокомерной усмешке. Какое право вообще этот совершенно посторонний человек имел лезть к нему в душу? Что бы там Кифер ни думал, это только его дело. И что бы он ни пережил, никогда не забывал о себе заботиться. Пассивность была совершенно ему чужда. И не надо равнять его с разного рода анорексичками.

– Решили провести сеанс психотерапии и для меня тоже? Уверены, что он мне так необходим, что готовы работать за бесплатно? Или это такая реклама?

– О нет, что вы. Вести вас с Огневой было бы прямым конфликтом интересов, подрывом доверия. Но в том, что вам тоже нужна консультация, я уверен на сто процентов. Я уже пятнадцать лет имею дело с людьми вроде Дияры и их близкими. Картина одна и та же. Уверен, что вы, как и все, интересовались этой темой, пытались выстраивать логику поведения. Но это имеет мало общего с полным пониманием картины. Вы оказались пассивно втянуты в ситуацию созависимости, но понятия не имели, чем можно помочь. Кроме как направить Дияру в специализированное учреждение. Но это же для крайних случаев, а у вас не такой… Почти никто не признает, что дорогие им люди дошли до грани или не могут принять свою беспомощность, и продолжают надеяться на полумеры и внезапное прозрение.

Это начинало утомлять. К тому же Кифер всерьез сомневался, что есть более рабочий способ помочь человеку, добровольно загоняющему себя в могилу, кроме как то самое прозрение.

– Много громких слов, доктор. А факт остается фактом: ей нужно было есть или хотя бы признать, что требуется помощь! Не так уж и много. Это естественная потребность организма, без которой человек не чувствует себя нормально, – рыкнул Кифер.

– А еще естественная потребность – быть не одиноким, любимым, знать, что тебе есть на кого положиться… И иметь нормальных родителей. Но мы же так редко все это получаем.

Кифер нахмурился.

– Вы говорите про отца Дияры?

– Полагаю, не только. Должно же между такими на первый взгляд разными людьми быть что-то общее, притянувшее в ней вас и заставившее сочувствовать. В маленькой, запутавшейся, брошенной, но такой талантливой девочке…