Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

А вот теперь доктор однозначно перешел черту, за которую Поль не был готов впустить кого-либо – ни случайно, ни намеренно. Ни единого человека. Кифер ревностно охранял от посягательств свои немногочисленные слабости.

– Документы! – рявкнул он, протягивая руку.

– Конечно, – не дрогнул Нестеров. – Я распечатал все, что позволила моя пациентка.

– Что значит «позволила»? – зарычал Кифер, легко представляя, как Дияра маскирует свои нередкие срывы. – Что ей скрывать?

– Да что угодно. Это ее право на неприкосновенность информации. Здесь ее медицинские анализы за последние полтора года и моя оценка состояния. В общем, все то же, что получает Мерхеев и что относится к периоду ее работы в местном театре.

– А мне как ее руководителю может понадобиться что-то еще? – раздраженно спросил Поль.

От одного намека мужчины на его чувства к Дияре он приходил едва ли не в бешенство. Что там и как было – только его, Кифера, дело. Нестеров взялся лечить Огневу – вот и пусть лечит. А к остальным не лезет!

– Ну конечно же нет, простите старого дурака! – вернулся к своей издевательской манере Нестеров. – Господин Кифер, последнее. Я скрепя сердце дал добро на то, чтобы Дияра перестала принимать транквилизаторы, как вы и просили. Но если из-за вашего поведения она не сумеет вернуться к адекватному питанию хотя бы к концу этой недели, то я назначу ей куда более серьезное медикаментозное лечение. Сейчас ее «естественная потребность в питании» превышает необходимость в психологическом комфорте, обеспечиваемом голодом, и это очень важно сохранить. Вы ведь не думаете, что ее отказ от еды обусловлен банальным желанием похудеть и стать красивее? – Он остро глянул на Поля, и вдруг из чего-то одному ему понятный вывод: – Ах вот как, думаете, значит. Ну, это неважно, ведь вся соль в результатах анализов и моей оценке ее состояния.

В тот момент Кифер решил для себя, что нужно быть во многих смыслах больным человеком, чтобы добровольно согласиться на помощь людей вроде Нестерова. Потому что чувствовать себя препарируемой лягушкой – удовольствие ниже среднего.

Но он сидел в машине и еще долго не мог собраться и уехать. Открывал сухие цифры анализов Дияры, читал короткие отчеты психотерапевта. Последняя запись значилась сегодняшним числом. Оценка состояния: шесть из десяти, тенденция к ухудшению, незначительная потеря веса, существенная потеря аппетита. Перелистнул страницы на начало июля, до своего приезда, и обнаружил, что до того была восьмерка, снижавшаяся до семерки в эпоху самоизоляции. При этом по приезде в Москву стабильность Дияры оценивалась всего на четыре балла. Сноски при этом показывали, что два и ниже – красный сектор, а девять и выше – зеленый.

Кифер ругнулся. Прав был проныра: за этими цифрами стояла цепочка событий, взлеты и падения. А что цифры? Что такое два? В Питере на спектакле было сколько? Что-то подсказывало Полю, что это был самый что ни на есть красный сектор. С тех самых пор, как она перестала есть после разговора с Шадриным, – всегда был только красный.

Перед глазами встала картинка. Отчетливая настолько, будто все было вчера. Кокетливо улыбающаяся Дияра, на вилке которой крошечный кусочек еды. Она смеется, болтает, подносит его к своему рту… и не кладет. И снова улыбается, и снова болтает, стреляет глазами, поправляет волосы, играет пресловутой вилкой. Всячески отвлекает внимание от еды. Дожидается, пока у Кифера в очередной раз зазвонит телефон, чтобы он ушел ответить, а она сделала вид, что все съела. Залезть к нему на колени, запустить в волосы тонкие пальцы и, прикрыв глаза, с наслаждением втянуть носом его запах…

Кифер отшвырнул папку на соседнее сиденье. Вцепился в руль и продышался. Завтра он будет смотреть на нее всю репетицию, направлять, трогать… Как раньше.