Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Приехали мы не первыми, на что красноречиво намекала машина Кифера.

– Ну привет, любимый, – мрачно буркнула я, глядя на черную красавицу, поблескивавшую идеальными боками.

Я не сомневалась, что эта крошка не бывала ни в одной аварии. Если бы кто-то посмел врезаться в Кифера, то он бы уже был жестоко убит, закопан, раскопан, порублен на куски и похоронен еще раз. А Поль бы уже сидел. Но обязательно с гордым видом. По-моему, ничто на свете не было способно стереть с его лица печать превосходства над бренным миром. С серебряной ложкой во рту он родился, что ли?

Любимый. Поля я так называла когда-то разве что в мыслях. Теперь же и вовсе это шло в лучшем случае как издевательство. Но как бы я ни старалась дать себе установку на то, что мы вместе работаем – и только, убежденности не было. Внутри все дрожало и звенело от понимания, что теперь мы будем без конца видеться, а работать так и вовсе в теснейшем контакте. Как раньше. Когда я плакала, а он меня успокаивал. Когда он еще был чуточку моим. Как бы не забыть моим предательским телом, как я на самом деле зла на него за Эви. И Лебковскую. И то, что он оставил меня умирать в клинике. Умирать – и убивать нашего ребенка. Как бы то ни было, Кифер тоже был причастен к гибели этого ни в чем не повинного создания. Поль не стал защищать меня, а значит, и его. Есть что-то ужасно неправильное в таких вот разрывах, потому что один из ответственных людей может оставить другого в разломанном состоянии, но при этом вынужденным отвечать за последствия. За ребенка! Совершенно беззащитное существо, которому нужны двое. И в итоге все, что было в нас хорошего, включая это маленькое чудо, исчезло вместе с дымом. Дымом от пожара, в котором «мы» неминуемо и так скоро сгорели.

Поль ждал нас в зале. Такой же решительный и собранный, как накануне. И не спешащий кричать «Ты что тут забыла, Дия, я же пошутил. С первым апреля!».

– Расписание на сегодня следующее: сейчас мы проведем урезанную версию класса, на общий вы не пойдете, вместо него пораньше начнем репетиции. Общая, затем раздельная. На ней будут другие педагоги, но я стану следить по камерам. Далее обед, поесть обязательно. – Он вперил в меня предостерегающий взгляд. – Следом репетиция с солистами и занятие по актерскому мастерству. Если к тому моменту я буду вами доволен, то будете свободны. В нерабочее время никаких клубов, никакого алкоголя, прием любых психотропных препаратов – с моего согласия. Если для кого-то увеселения, личная жизнь или душевное спокойствие важнее ведущей партии, то лучше об этом сказать сразу, потерять шанс, но оставить на плечах голову.

Я послала Киферу красноречивый взгляд, но он его проигнорировал. Кстати, это было ошибкой, потому что я позорно зависла от зрелища белой футболки, подчеркивающей крепкие мышцы кора. Ну вот и что это? Боюсь, мне, как гомосексуалистам, потребуется электрошоковая терапия, чтобы расхотеть Кифера! И это притом, что испытывать к нему такие чувства – преступление против самой себя.

Все так же хорош, все так же циничен, все так же непреклонен. И я все так же считаю его самым красивым мужчиной в своей жизни. Против этого нет противоядия. Я не могу на него не смотреть, не представлять его своим. Видимо. Мне просто нужно с этим смириться, что я его из себя полностью не выдрала, несмотря ни на что. Слабачка, да, но в этом мало новой и интересной информации. Надо просто научиться относиться к своим милым странностям спокойно. Я бы сказала, что с юмором, но между нами с Полем все слишком плохо закончилось, чтобы юмор на эту тему воспринимался нормально. Да и с кем мне шутить? С Бехчиным? Он не поймет. Со Светой? О нет, только не она. Отлично подошла бы Эви, но с ней переспал Кифер, навсегда закрыв своим идеальным телом эту возможность.

– Огнева, – раздался оглушающий хлопок ладоней. – Так и будешь искать смысл жизни в противоположной стене?

Ну, хорошо, что хоть не в кубиках пресса своего бывшего любовника. Там бы я нашла смысла куда больше.