Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Безымянный мужчина тем временем разглядывал меня с жадным любопытством и восхищением. Не знаю, что он обо мне слышал, но явно был чем-то впечатлен. Даже не по себе как-то стало.

– Вау, Кифер, это последнее, чего я ожидал от этого вечера! – хохотнул он неприятно.

Кифер скользнул за стойку, даже не глядя на меня, как будто все так и надо.

– А что такого, Ивольский? Ты мечтал с ней познакомиться – пожалуйста.

Он жестом подозвал бармена и что-то ему буркнул – я не разобрала. Подумала лишь о том, что меня тут отчего-то не ждали, а Кифер не собирался блюсти трезвость. Голова шла кругом, отказываясь выдавать варианты того, что будет дальше.

– Раз так, давайте знакомиться! – окончательно развеселился мужчина. – Владимир Ивольский.

Ивольский-Ивольский-Ивольский. Имя царапало что-то внутри, но по-настоящему не откликалось.

– А еще первый солист Кремлевского балета, – подсказал Кифер.

Я словно ухнула вниз с огромной высоты, побелела как мел и нашла глазами ближайший барный табурет. Мне требовалось присесть, и нужно было найти силы сделать пару шагов до него.

– Дияра Огнева – моя Эсмеральда двадцать-восемнадцать, – завершил контрольным в голову Поль, и я чуть не села мимо табурета.

68

Ивольский быстро осознал, что еще чуть-чуть – и я рухну под барную стойку, и предложил перебраться за один из столиков. А Кифер… я боялась даже смотреть в его сторону. Он излучал странное темное напряжение, путавшее все мысли. На меня не смотрел, но я чувствовала его острое периферическое внимание. Но то ли Ивольский был к этому невосприимчив, то ли считался слишком хорошим другом – болтал он без умолку и с прежней интонацией.

– Значит, вот кого ищет вся Москва, стоя на ушах! Недурно, недурно!

Он оценивающе оглядел меня и перевел многозначительный вопросительный взгляд на Поля. Не понимаешь, почему мы здесь вдвоем, парень? Я тоже.

– Что значит «ищет вся Москва»?

– А на что ты рассчитывала, выходя на сцену Кремлевского балета? Взорвала зал и исчезла!

Я зарделась, но при этом чуть отодвинулась от Кифера. Во избежание, так сказать.

– То есть ты это провернула одна? – правильно оценил мою реакцию Ивольский и удивленно заморгал. – Без его ведома?

Я кинула короткий взгляд на Поля, но он обманчиво спокойно потягивал алкоголь из своего стакана. Это не могло быть ничем, кроме маски. Наверняка мысленно он уже пятьсот раз разорвал меня в клочья.

– Ах ты пиз… – Ивольский осекся, глянул на меня, сложил пальцы в жесте мольбы. Об извинении, видимо. – Ты же сказал, что в Питере была Лебковская!

– Это ты сказал, что в Питере была Лебковская. Она и была: возглавляла второй состав, – невозмутимо отозвался Кифер и ополовинил свой стакан.

Меня резануло. Поль, говоривший об Алене, – это было больно. Рана, что, наверное, никогда не затянется. Нужно забыть это, пережить это. Но как? Я вышла из клиники, понимая, как сильно подставила Кифера. Я была готова к его ненависти, злости, желчности, но к тому, что он будет не один, подготовить меня не могло ничто вообще.

Над столом поплыл отчетливый запах спирта, и мне, в моем состоянии, одного этого было достаточно, чтобы опьянеть. Я сидела ни жива ни мертва, предвкушая расправу, расстроенная неприятными разговорами, страшащаяся тяжелейших разборок. Сдержанность Поля меня более не обманывала: искра – и вся Москва взлетит на воздух.

– А я, идиот, все думал, как же это она осталась в театре после такого!

Как? Да легко! Лебковская спала с директором и Кифером, а еще приходилась дочерью другу Беспалова. Она могла бы бегать по театру с гранатометом, расстреливая зрителей, – никто бы и слова не сказал.

– Она, может, и осталась бы. Умеючи лизала зад руководству, – озвучил мои мысли Кифер.