Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Но мной завладела злость. Интересно, в прямом или переносном смысле он это сказал? У него было много возможностей узнать, что там Лебковская умеет и насколько умело. Я опустила голову ниже, скрывая предательский блеск глаз.

– Что будешь пить? – вдруг предложил мне Ивольский.

Первым порывом было отказаться, но вечер следовало как-то пережить. И разговоры об Алене – тоже.

– Или ты…

– Красное.

Это мы проговорили хором. Владимир, подмигнув с облегчением, ушел. Я чуть было не задохнулась. Наедине с Кифером… Со злющим и уже хмельным. Мне хотелось на него нашипеть за этот разыгранный спектакль, но в итоге все те пять минут, что Владимир отсутствовал, я крутила в руке салфетку, изучая стену. И чувствовала каждое движение Поля. Ни один из нас не удостоил другого даже взглядом.

– Я так понимаю, ведущую партию ты нашел? – лукаво и немного скабрезно хмыкнул Ивольский. Но полностью недоумение скрыть ему не удалось. После Питера? После того, что она сделала?

Он поставил на стол не только вино, но и сыр. Есть совсем не хотелось, и я отправила в рот лишь крошечный кусочек, чтобы не было претензий.

– Да, – лаконично отозвался Поль. Я остро глянула на него и отправила в рот остатки сыра, предполагая, что буду его жевать весь остаток вечера, как корова. Не смогу проглотить.

Я опять. Делала. Вид. Что ем. Вот он: тот самый тревожный звоночек, после которого вернуться назад очень сложно, очень. Ведь обмануть так просто. Сказать, что иду в туалет, и там все выплюнуть. В глазах потемнело от страха. Нет-нет-нет, так нельзя!

– Да уж, Кифер, здравого смысла в тебе всегда было маловато, – хохотнул Владимир и осекся: – Я хотел сказать, что этот парень всегда руководствовался по большей части эмоциями. За это его в труппе и любили.

Оправдание вышло так себе, но придираться я не стала. Правда: едва ли кто-то за исключением Поля Кифера решился бы взять на роль девушку, запоровшую ему в прошлом все труды, а затем еще и отстаивать ее перед начальством, угрожая собственным увольнением. Я даже не знала, стоит ли этим восхищаться. Недаром же говорят: «слабоумие и отвага».

– Вы танцевали вместе в труппе? В Петербурге? – Я даже забыла о недожеванном сыре.

– А как же! Я танцевал принцев, а этот, – кивнул Ивольский на друга. – Злодеев.

Я поперхнулась и закашлялась. Сыр встал поперек горла, и пришлось спешно запивать большим глотком вина. Ох, пожалею я об этом!

– Он был неплох. Но как хореограф намного лучше. Секс, который он ставит на сцене, отлично продается.

– Когда ты об этом молчишь, зависть не так заметна, – фыркнул Кифер надменно.

Я с трудом сдержала улыбку, на мгновение забыв бояться.

Объективно – да, в сексе на сцене и в жизни Кифер разбирался прекрасно. Только это огромное преуменьшение. В его постановках всегда чувствовалась и глубина тоже. Секретом успеха Поля было то, что «свое» получали совершенно разные зрители. И те, кто приходил ради простой эмоциональной встряски, и те, кто искал тонкую нотку под очевидной чувственностью действа.

По моей коже от этих мыслей побежали мурашки, и я заерзала на стуле.

«Каким был Кифер раньше?» – хотелось мне спросить. В восемнадцать, скажем, лет. Таким же напористым и знающим себе цену? Я попыталась представить Поля десятилетней давности. С более длинными волосами и по-юношески гибким телом. Наверняка часть пластики ушла из него с возрастом и ввиду отсутствия соответствующих тренировок. Очевидно, теперь он отдавал предпочтение силовой компоненте.

Покосившись на него и нарвавшись на ответный прямой взгляд, я теснее сжала колени. И прокляла себя за неуместные мысли. Нашла время! Через пару часов он тебя переедет, Дия, как асфальтоукладочный каток, а ты слюни на него пускаешь!

– Значит, в Питере вы были вместе, – лукаво сощурился Ивольский, даже не подозревая, как щедро плеснул масла в огонь.