Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Он наблюдал за разговором наставника и Дияры в окно театра. Она играла веселье и беззаботность точно так же, как поступала с ним. С одной только разницей: с ним она еще играла в сексуальность. Именно так. Она никогда не отвергала ни ласк, ни поцелуев, но Кифер всегда знал, хочет она или нет. Иногда она доводила себя до такого истощения, что он понимал это и отступал сам. В такие моменты в глазах Огневой мелькал ужас и она начинала льнуть к Полю сама. Как будто думала, что если не даст то, что ему нужно, то он непременно уйдет. Кифер знал, что он сволочь с подбитой на обе ноги репутацией, но не настолько же!

Вся эта ситуация загоняла его в капкан. Вместо мыслей о предстоящем балете он все больше и больше думал о Дияре. Он знал все ее слова, жесты, повороты головы, выдающие ложь… На сцене она притворялась убедительнее, эмоции, даже пусть и относящиеся к роли, засасывали ее с головой. Но жить с такой чувствительностью ужасно трудно.

Он думал о ней постоянно. О том, где она, как себя чувствует, поела на этот раз или нет. Как заставить ее поесть этим вечером. Чем пригрозить, как сдержаться от того, чтобы не выдать истинного раздражения таким порядком. Он жалел, что связался с этой девочкой. В первую очередь потому, что она заставила его чувствовать себя обязанным и бессильным одновременно. Как это случилось с его матерью. Она губила себя, а Кифер повлиять на это никак не мог. И он не знал, хочет ли повторения в зрелом возрасте.

Но в то же время она заставила его чувствовать, и это уже было удивительно. Стремление защищать. И он это делал. После вечера спонсоров он пришел в кабинет к Беспалову и объявил, что если тот продолжит в том же духе и Дияра пострадает, то балета у театра не будет. Как и хореографа. Это не было пустой угрозой. Кифер знал, что, уйди он сейчас, дирекция наймет другого, не шибко принципиального хореографа, который попросту закончит начатое им, Полем. И скорее всего, разразится скандал по поводу двух похожих спектаклей с обвинениями в плагиате и так далее, но, опять же, самоуверенный француз, и без того не снежно-белый в своих карьерных достижениях, мало пострадает. Черный пиар – тоже пиар. И его балет будет лучше. Потому что никто не станцует так, как Дияра Огнева, а партия писалась под нее. Кифер всегда знал, кто вытянет, а кто – нет. Лебковская бы не смогла. И никто бы не смог.

Только она. Та самая девочка, что убивала себя в его собственной квартире, неостановимо. И он не знал, как на это повлиять, кроме как словами «если ты не прекратишь, я тебя оставлю». Грязная, мерзкая манипуляция, от одного привкуса которой на языке становилось гадко и что-то внутри резало, как осколками.

Беспалов ответил на слова Кифера:

– Что ж, хорошо. Но подумай сам, Кифер, что будет в этом театре с девицей, в которую ты пихал свой французский член, после того как ты ее тут оставишь.

Он целый день думал об этом, испытывая ужасную боль в висках. Казалось, куда бы он ни пришел, к чему бы ни прикоснулся, все менялось невосстановимо. Что-то ломалось и рушилось. Без него карьерный взлет Дияры был бы невозможен. Шадрин бы медленно тянул ее вверх, останавливая на каждой ступеньке из числа тех, что положено пройти, пока не займешь почетное место. В России вообще не любят неординарность. В нее попросту не верят и ломают под шаблон. Кифер считал это святотатством и с особым удовольствием рушил все условности. Но это правда: он уйдет, оставив всех в смятении, в раздражении и чуточку в восхищении, а она? Что будет с Диярой? Вероятнее всего, ей нужно будет подыскать место. К счастью, Поль знал, кто должен присутствовать на премьере, чтобы заметить Дияру Огневу и захотеть в свою труппу. Это легко устроить, особенно если потом должником останется Кифер. Да, так он и сделает.

Так Поль подумал буквально за день до спонсорского показа, после которого Шадрин поговорил с Диярой и все окончательно полетело к черту.

***