Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Вытянувшись вдоль тела Поля, я пыталась прижаться так тесно, как это возможно. Я отказывалась уходить из его квартиры до того, как мы нормально поговорим. В том, что на этот раз все будет не так, как в прошлый, я не сомневалась. Потому что, наконец-то, сейчас было с ним спокойно. Не нужно держать удар или даже пытаться оправдаться. Появилось какое-то… принятие. Даже если и неизбежное.

Мне удалось разломать барьер.

Мы не просто как будто впервые переспали, мы как будто впервые встретились после Петербурга. Два месяца ходили, отгороженные друг от друга невидимыми стенами, кусаясь и огрызаясь при каждом удобном случае, погруженные в собственные обиды. И только теперь признали, что взаимное притяжение все-таки победило.

За этим невидимым барьером обнаружилось все: и разорванная одежда, и доходящие до боли поцелуи, и отметины на коже, и исступленное молчание вкупе с принятием неизбежного. Теперь Поль обреченно выводил пальцем по моему позвоночнику невидимые линии, и я пыталась не растаять от внезапно свалившегося ощущения безопасности.

– Расскажи мне, как ты жил в Петербурге, когда я уехала, – попросила я, откуда-то зная, что на этот раз Кифер мне уступит.

Он тяжело вздохнул, поднимая грудью мою голову.

– Ставил балеты под дудку Беспалова, – скупо ответил он, но я его в этом не винила.

– Почему ты не перешел в другой театр? После всего, что случилось, почему ты не уехал? Ты был в ужасе от мысли задержаться в театре, и тут…

– Рабство было одним из условий, по которому театр оплатил тебе лечение.

Меня словно подбросило. Я поднялась на локте и заглянула Полю в лицо.

– Ты хочешь сказать…

– Я уже все сказал, – ответил он и потянулся к своему телефону.

Но я толкнула Кифера в плечо, не позволяя перевернуться и спрятать лицо. Несмотря на отсутствие света, мне необходимо было видеть его эмоции.

– Они должны были это сделать из-за журналистов, они не могли вынудить тебя…

– Из-за моих ошибок театр понес финансовые потери и получил серьезнейший удар по репутации. Они потребовали от меня возместить ущерб будущими постановками. В противном случае они бы скормили СМИ наш с тобой роман, – подчеркнуто равнодушно пожал плечами Поль.

Французский хореограф с весьма интересной репутацией и незамужняя мусульманка-анорексичка? Полю следовало бы сказать спасибо, что мои родители не прочли подобные заголовки. Глаза защипало от понимания, что могло бы случиться, не пожертвуй Кифер своим временем. Если бы раскопали беременность… даже думать об этом страшно.

– То есть ты поэтому не пришел ко мне в больницу?

Он горько усмехнулся и ответил, ничего не разъясняя:

– Нет.

Так и не разобрав, к чему именно относилось «нет», я вздохнула, перекинула волосы через плечо и собралась пристроиться на плече Поля снова. Но заметила, как его пальцы играют с кончиками темных прядей, и слабо улыбнулась. Разговор не настолько сильно его рассердил, чтобы встать и уйти или полностью меня игнорировать. Нечему удивляться. Едва ли Кифер вдруг сойдет с ума и устроит вечер откровений с подробным рассказом о том, что именно сделал ему Беспалов за сорванную «Эсмеральду».

– Прости меня, Поль, – прошептала я тихо, уткнувшись в его плечо. – За это и вообще за все.

Момент спокойствия был разбит. Появилось напряжение, которое сложно было игнорировать. Но никто и не говорил, что будет просто. Нестеров так вообще не верил. Вспомнив о Нестерове, я вздрогнула и вцепилась в Кифера сильнее. Человек, который видел пары, подобные нам, раньше, не верил в успех. Солгу, если скажу, что меня это не пугало.

– Не закрывайся.