Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

– Как давно твоя мать в таком состоянии?

– Давно, – огрызнулась я. Мог бы и сам догадаться о причине экстренного бегства моего папаши.

– И что изменилось, что ей потребовалось твое присутствие? – не стал настаивать Поль.

Фыркнув, я засунула руки в карманы домашних штанов. Даже не нападешь на гада, пока он ведет себя так… так…

– Мой брат решил, что сесть в тюрьму менее мучительно, чем день ото дня ухаживать за мамой. Он всегда ее стыдился, совсем как отец. Рамиль ему во всем подражает. Так что теперь я здесь. Больше некому. Она не может жить одна, и даже если бы у меня были средства нанять ей сиделку или компаньонку, я бы так не поступила. Я такой вариант даже не рассматривала, такое себе простить нельзя.

Поль отчего-то изменился в лице, но кивнул.

– Я понял. А теперь послушай меня. Такие вопросы решаются, если их обговорить. Допустим, ты не в том положении, чтобы ставить условия Мерхееву или Ковент-Гардену, но мне ты сказать могла. Я отстаивал тебя перед Ренатом. Я не блефовал, когда забрал свои вещи из театра. Если бы Ренат не прогнулся, я бы ушел. И что? За месяц до премьеры ты, ничего не объясняя, жжешь мосты.

То ли гормоны, то ли нет, но глаза начало опасно пощипывать. Только заплакать перед Кифером еще не хватало от переизбытка чувств! Следовало перевести тему.

– Как ты узнал, где я?

– Продолжил работать с Мирошевой на твоем месте, и она мне рассказала. Интересно, если бы тебе не пришлось написать ей долговую расписку, ты бы сообщила подругам, что едешь в Казань, а не в Ковент-Гарден?

Теперь это уже не имело значения, и я лишь флегматично пожала плечами. Думать об этом не хотелось. Сейчас я склонна была ответить, что да, но на деле без колебаний сообщила только одному человеку – доктору Нестерову. И это был очень тяжелый разговор. Он дал мне несколько советов по поводу того, как вести себя с братом, но мы оба понимали, что главная беда – не в этом. Ведь мы не успели стабилизировать мое состояние.

– Собирай вещи, ты возвращаешься в Москву, – внезапно объявил Поль, и у меня глаза на лоб полезли.

– Что?!

– Я сам поговорю с твоей матерью. Вряд ли она так уж сильно привязана к Казани, чтобы не понимать, как важно не только твое будущее, но и терапия.

– Не смей! – воскликнула я, примерно представляя, что Поль может ей сказать.

Поль, прищурившись, пристально на меня посмотрел. Кажется, он начинал о чем-то догадываться. Но высказаться ему не дали: в дверь деликатно постучала мама, чтобы позвать нас к столу.

Разговор пришлось свернуть и отложить. Толкаться с Полем Кифером в ванной в очереди к раковине, чтобы помыть руки было еще одной странностью в копилку. Стоя так близко к нему, я слышала знакомый запах и едва сдерживалась от желания вдохнуть его поглубже. То, что Поль приехал, еще ничего не значило. Как правильно сказал Нестеров, стоит дать Киферу волю, и я окажусь на прицепе, не понимая, куда меня тащат.

Сидя за столом над тарелкой с вкусно пахнущей едой, я пыталась сделать две вещи: придумать аргументы в пользу того, чтобы остаться в Казани, и… сдержать тошноту. Аргументы, кроме как «ты вообще не имеешь права мной командовать», на ум никак не шли, зато тошнота подкатывала в завидной регулярности, мешая думать и заставляя прочищать горло. А хуже всего, что Поль пристально за мной наблюдал в ожидании, когда же я возьму в рот хотя бы ложку еды. Не то чтобы мне требовалось его в чем-либо убеждать, но, если бы я нормально при нем поела, это помогло бы в деле переговоров.

– Проблемы? – поинтересовался он с насмешкой.

– Никаких, – ответила я с улыбкой и независимо сунула в рот кусочек мяса…