Осенние - Ульяна Каршева (2014)

Ошалев от происходящего, я последовала за ним. Лишь раз неприятной холодной струйкой мелькнула мысль: «Наверное, он привёз меня на чью-то квартиру — по договорённости пустую. — И бесшабашно сказала себе: — И что? Не всё ли равно — где? Я тоже его хочу!»

Мы вышли из лифта — и сразу очутились у двери. Я обернулась. Коридор — длинный и, кажется, ещё сворачивает куда-то. И больше ни одной двери на всей его площадке.

Костя с какой-то нерешительностью посмотрел на дверь перед нами, встряхнул связкой ключей, словно хотел убедиться, что они звенят, и посмотрел мне, стоящей, обеими руками схватившей его за руку, в глаза. Улыбнулся снова — так неуверенно, будто сомневался в том, что должен сказать. Но сначала всё-таки открыл дверь, распахнул её и сказал:

— Моя… Нет. Наша квартира.

Я снова ахнула, когда он в очередной раз неожиданно подхватил меня на руки и шагнул через порог. Не глядя назад, ногой отправил дверь захлопнуться. Щелчок.

Тихо и темно. Но не страшно. На его-то руках.

Восхищённая: «Наша — квартира?!», я осторожно подняла руку в темноте дотронуться до его лица. Костя вздохнул с видимым облегчением, спустил меня с рук и включил свет.

— Обувь пока не снимай.

Снова крепко держа за руку, он провёл меня пустой огромной прихожей, затем через пустынную просторную комнату, которую я не смогла рассмотреть, так как света Костя не включил, а в свете из прихожей видны были лишь стены и двери. Заметила лишь пустоту и гулкость всех помещений, которые проходили. Мебели — ни в одной из комнат. Потом оказались в коридоре. Изумлённая, я растерянно улыбалась и думала только об одном: «А ведь здесь нетрудно заблудиться!»

Вскоре очутились в комнате поменьше.

Костя пошарил по стене. Я на всякий случай зажмурилась, а когда открыла глаза…

В вертикальных нишах стены справа уютно горели небольшие бра в виде беспорядочно кучившихся шаров — жёлтых, коричневых и оранжевых цветов. Изголовьем (решила по расположению подушек) к той же стене стояла громадная кровать. На полу ковёр. У стены напротив бра — два стула и столик. На единственном окне — светло-коричневые шторы.

— Я сейчас. Осваивайся, — сказал Костя и куда-то ушёл.

Неподвижно стоя на пороге комнаты, я некоторое время слушала его уходящие шаги, а потом, сняв туфли, вошла. Оглянувшись, увидела слева от двери встроенный шкаф. Нога мягко утопала в длинном ворсе ковра, когда медленно, присматриваясь к комнате, шла к окну. Робко отведя одну штору, я выглянула в окно.

Тёмный двор с редкими машинами. Дом напротив выглядел куда веселей: в нём чёрных окон — раз-два и обчёлся. Да и машин внизу больше. Судя по запахам бетона, кирпичей и свежеструганного дерева, этот дом, куда меня привёл Костя, выстроен недавно, в отличие от соседнего, уже заселённого.

Что-то звякнуло — я обернулась.

Костя шёл ко мне в полутьме, оттенённой тёплым светом бра, прижимая к себе что-то поблёскивающее стеклом. Сообразив, я снова отодвинула штору и помогла ему поставить на широкий подоконник бутылку шампанского и два бокала. Потом Костя рассеянно похлопал по карманам так и не снятой куртки, бормоча: «Я же вроде взял?», а затем с победным: «Ага! Вот она где!» вытащил из кармана какой-то плоский пакет, с появлением которого пахнуло копчёной курицей. Я прыснула от смеха: курицу — в карман! Но отобрала у него и быстро развернула пакет, выложив поверх кусочки. А Костя налил по бокалам шампанское и подал мне один.

— За что начнём?

— За твой приезд? — предложила я, всё ещё смеясь и облизывая пальцы.

— Не глобально, — рассудительно сказал он, до невозможности довольный. — Давай такое — за нас! А потом — остальное! Помельче!

— А давай! Мне нравится! Только давай я сначала с тебя куртку сниму.