Осенние - Ульяна Каршева (2014)

Минут через десять я привычно завернула было к скверику, но на полдороге встала. Это больше не мой сквер. Надо забыть о нём. С трудом повернулась к дороге, по которой обычно ходила на работу. Птиц жалко, хоть и не пропадут… Вяло подумала: «Его номер остался. Послать, что ли, ему эсэмэску — сволочь, мол, ты?… А смысл? Ничего не изменить…»

И куда теперь деваться? Время — десятый час. Утро. А домой я вечером прихожу. Сказать родителям об увольнении? Я гордо вздёрнула подбородок! Ну уж нет! Найду работу — тогда скажу! Так… Работу. Вот где можно отсидеться! В библиотеке у Тани! Она работает в одной из городских библиотек — добраться до неё несложно. А газет с объявлениями по поиску работ у неё много выписывают.

Я немного взбодрилась и быстро вышла на остановку. Предстояла поездка с тремя пересадками. Но ничего. Доеду.

В троллейбусе забилась на переднее одиночное сиденье и постаралась думать бесстрастно. Итак, он меня уволил. Вчера цветы — сегодня оставил без работы. Холодно подумалось: а потом что? Опять цветы будет дарить за неудобство? Приеду домой — выброшу букет! И снова, как вчера, поднялось тёмное, когда совсем уж угрюмо подумалось: а если и я так? Возьму — и порежу его лицо на тех листах, на которых так трепетно пыталась прописать его здоровые глаза!

Чуть не разревелась. Но губы покривила, покривила, и взяла себя в руки.

А тут ещё мобильный промурлыкал. Женя.

— Привет, ты на работе?

— Нет. Я теперь безработная.

— А подробней?

Я и рассказала. Женя выслушал спокойно, без вопросов, только раз сказал, когда у меня голос задрожал и я замолчала, боясь зарыдать:

— Ничего. Всё пучком будет. Ты в это воскресенье собираешься на Арбат?

— С ума сошёл?

— Нет. Я рассчитал. Поскольку у тебя автописьмо бывает раз в несколько месяцев, то на этот раз мимо должно проехать. А ты сейчас не при делах. Деньги-то нужны?

— Нужны, — машинально подтвердила я.

— Ну и сама понимаешь.

— Я… подумаю.

— Думай. Пока.

И отключился.

А я и в самом деле начала думать. Если до конца месяца работы не получу, моих нынешних денег хватит обманывать родителей месяца три. Это с выплатой как пособия по увольнению, так и с теми арбатскими деньгами, которые у меня есть с прошлого раза. Родителей-то обманывать в любом случае придётся: у мамы плохо с сердцем, а она и так за меня переживает, что работа не солидная.

Хороший повод встряхнуться — думать не о своих бедах, а о другом человеке.

Приехала я в библиотеку с уже сложившимся планом. Буду сидеть в библиотеке подружки каждый день — типа, на работу хожу. А сама в это время буду искать работу.

Таня встретила меня радостно: с утра посетителей нет, можно поболтать в пустом читальном зале. Выслушала она меня с огромным изумлением. Особенно, как я и предполагала, её поразил контраст между вчерашним цветочным подарком и сегодняшним увольнением.

— Не понимаю. Значит, сначала он осознал свою вину и извинился за то, что обидел, — пыталась рассуждать она. — А потом доехал до дома и уже там сам обиделся на тебя. Жуть… Ничего не поняла. Слушай, а у тебя деньги есть? Хочешь — немножко дам?

— Тань, не сходи с ума. Есть у меня деньги, — хмуро сказала я.

Таня подумала ещё немного, а потом озадаченно спросила:

— Слушай, Алён, а он хоть симпатичный? Есть из-за чего расстраиваться?

— При чём тут симпатичный не симпатичный? — теперь поразилась уже я.

Таня подумала ещё немного и вздохнула.

— Ну, не знаю я ничего. Не понимаю. Слушай, пошли в кондитерскую? Самое то — заесть плохую новость сладеньким.

— Пошли! — решилась я.

Кажется, это сладенькое стало первым звоночком к какому-то просвету. К контрабандному. Вечером позвонил Порфирий.

— Алёна, ты там ещё работы не нашла?

— Нет. А что?