Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

Солнце, ворвавшись через застекленную дверь в спальню сенатора Джона Феррелла, осветило возлежащих любовников, отчего волосы Аны заполыхали золотистым пламенем.

Смятые сатиновые простыни на кровати с пологом были усыпаны лепестками роз. На ночном столике стояли два недопитых бокала, поблескивая янтарными капельками шампанского на стенках. Аромат духов Аны смешался с запахом роз. Вполне подходящий фон для любви… Она на мгновение открыла зеленые глаза, когда Джон вошел в нее, и еще крепче прижалась к нему, стремясь раствориться в том тепле, которое излучало его мускулистое тело.

Пот выступил на точеном лице Джона.

— Не останавливайся, Джонни, продолжай, прошу тебя, продолжай… Боже, не останавливайся…

Мир унесся куда-то прочь, оставив наедине сплетенные тела, которые соединила страсть.

Но это было не так. Ана изо всех сил пыталась скрыть разочарование, когда Джон достиг пика, содрогаясь в оргазме, а ее тело так и не воспламенилось.

«Подожду следующего раза», — подумала она, плотно закрывая глаза, чтобы удержать слезы.

— Теперь я могу остановиться? — засмеялся Джон. — Он лизнул розовые девичьи соски, откатился в сторону и обнял ее.

— Гм… — пробормотала Ана, делая вид, что пребывает в сладкой дреме. Она не могла признаться ему, что чувствовала себя неудовлетворенной.

Джон всмотрелся в ее лицо.

— Ангел мой! Тебе было хорошо?

— Это было чудесно. — Ее губы сложились в неповторимую улыбку, которая обошла экраны всего мира. Она потянулась к нему и игриво взлохматила ему волосы, затем обняла за шею, продолжая все так же лучезарно улыбаться.

Лишь на какое-то мгновение Джон уловил тоску в ее взгляде.

Он не мог этого понять. Ана была самой привлекательной и сексуальной женщиной, какую он когда-либо встречал, и она любила его — видит Бог, любила. И в то же время он не мог сказать, что знает ее. Иногда, когда они занимались любовью или когда он держал ее в объятиях, ему казалось, что она за тысячу миль от него.

Джон познакомился с Аной более года назад в Лос-Анджелесе во время телевизионной программы, посвященной сбору средств на борьбу со СПИДом. Он полагал, что имеет дело с необыкновенно привлекательной, но поверхностной штучкой. К его удивлению, Ана оказалась душевной, внимательной молодой женщиной, обладающей чувством собственного достоинства, хладнокровием и здравым смыслом.

— Сенатор, — сказала она за кулисами, доброжелательно улыбаясь ему. — Я слышала, как вы говорили о развитии здравоохранения в телевыпуске «Доброе утро, Америка», и хочу признаться, что мне весьма по душе ваши мысли и взгляды. Но разве только в этом отношении вам следует объединить свои усилия с демократами? У них есть целый ряд моментов, которых вам не хватает. Я имею в виду, — поспешно добавила она, слегка вспыхнув при виде его удивленного выражения лица, — что если вы воспримите наилучшее отовсюду, вы станете еще сильнее. Или за этим кроются более глубокие интересы?

Джон улыбнулся. Ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы не приклеиться взглядом к соблазнительной ложбинке на груди, которую не скрывало украшенное блестками янтарного цвета платье. Каким-то чудом ему это удалось.

— Нет, мисс Кейтс, но должен заметить, что в тот день, когда я что-либо позаимствую у демократов, аллигаторы научатся летать. Бога ради, не говорите, что вы принадлежите к их стану — вы слишком разумны для этого.

Она смотрела на него своими удивительными глазами, которые в полутьме кулис светились загадочным зеленым огнем, и говорила не спеша, сдержанно, не позволяя выплеснуться раздражению.

— Да, я одна из них, и возможно, не нужно, чтобы люди видели, что вы говорите со мной…

— Напротив.

— Или слушали меня…

— Я буду польщен…

— Или воспринимали меня всерьез…

— Мисс Кейтс, я намерен обратить вас в свою веру…

— Сенатор, вы шутите?

— За обедом… Сегодня вечером, после окончания шоу.