Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

Написал и отец, прося вспомоществования. Ана поручила адвокатам перевести деньги в банк Бак Холлоу. Были погашены его долги зеленщику и докторам. И ничего больше. Ана дала понять отцу, что не даст и одного цента на его пьянство.

Выбросив мысли об отце и Бак Холлоу, она продолжала идти, наслаждаясь ароматом сосен, вдыхая слабый запах дыма от каминов и морского воздуха. За горизонтом под звездным полночным небом расстилался Атлантический океан.

«Когда-нибудь мои дети отправятся из этой бухты в морское путешествие, — подумала Ана. — Они будут играть в загородном клубе в теннис, плавать на яхте и общаться с внуками этих напыщенных янки.

Бедные дети…

Но будь я проклята, если позволю им стать такими же. Их отец может вплести в свой герб изображение Золотого тельца, но они должны будут знать, что их мать из семьи, которая видела нужду… Они будут дети двух побережий, — утешила себя Ана, — одновременно калифорнийскими мечтателями и вашингтонскими прагматиками.

Мы с Джоном постараемся привить им чувство юмора, здравый смысл, чтобы они прочно стояли на земле. Они не должны быть изнеженными и самодовольными».

Откуда-то, из-за освещенных луной скал послышались удары церковного колокола. Одиннадцать часов. Джон будет искать ее.

Она вернулась в дом и уже вешала плащ, когда появился Уенделл — похожий на пугало дворецкий с лысиной во всю голову и прошитыми синими венами руками.

— О, мисс Кейтс, простите, пожалуйста. Я очень сожалею…

— Что случилось, Уенделл? — с улыбкой спросила Ана. Бедняга выглядел страшно огорченным и расстроенным.

— Пришел пакет для вас и сенатора Джона перед началом вечера. За этими последними приготовлениями я совершенно забыл. Он в библиотеке. Принести его вам?

— Не беспокойтесь. Я найду его, Уенделл.

Сидящая на камине персидская кошка мяукнула, когда Ана вошла в библиотеку, однако погладить себя не позволила и грациозно удалилась.

— Как хочешь, — пробормотала Ана.

Мужчины, по-видимому, уже присоединились к находящимся в южной гостиной женщинам, однако аромат дыма от сигар остался. Ана, к своему вящему удовольствию, оказалась одна в просторной, обшитой панелями из красного дерева комнате с удобными кожаными диванами, под стать им стульями и застекленными опять-таки из красного дерева — шкафами, заполненными книгами в кожаных переплетах.

Она сразу увидела пакет, который лежал рядом с бронзовой лампой на столе в духе Людовика XV. Может быть, Луиза прислала рождественский подарок? Странно, что на пакете не было обратного адреса.

Ана разрезала обертку старинным золотым ножом для конвертов, надорвала коричневый пергамент и достала видеокассету. При этом на пол упали черно-белые фотографии.

О, Боже!

На роскошном ковре рассыпались фото, при виде которых у нее оборвалось сердце. Это были изображения ее… нет, шестнадцатилетней Кенди Монро, резвящейся голой с мужчинами, которых она давно вычеркнула из своей памяти.

Она подавила в себе крик, опустилась на колени и стала сгребать рассыпавшиеся фотографии. Сердце готово было выскочить из ее груди. Ее охватил ужас.

Видеокассета. Она знала, что там могло быть — один из самых грязных маленьких шедевров Эрика. Выродок! Скотина!

Дрожа от ярости, она смотрела на желтый листок, приклеенный к одному из фото, и на саму фотографию. Она лежала голая в позе, которую трудно назвать целомудренной, между Эриком и мужчиной, имя и образ которого у нее выветрились из памяти, и в намерениях этих мужчин трудно было усомниться.

Сволочь, выродок!

Она прочитала записку, подавляя подступавшую тошноту.

«Как понравилось это новогоднее блюдо? Надеюсь, ты узнал кинозвезду. Ты вполне можешь верить своим глазам. А вот двери Белого дома для тебя закроются, когда избиратели узнают, с какой шлюхой ты связался. С недельку полюбуйся на нее один, а потом бюллетень даст возможность полюбоваться всем.